Геннадий Прашкевич - Цветы для Чирика

«Товарищ капитан! – негромко обратился к Ларину рядовой Антипов. – Разрешите курить».

«Курите».

Это все, что могли позволить своим рядовым капитан Ларин и капитан Куделькин.

Молча покуривая в ладонь, милиционеры молча и хмуро смотрели вслед длинной автоколонне, наконец, после некоторой заминки медленно, как непомерно растянувшийся железный неряшливо раскрашенный червь, двинувшейся в сторону поселка Азамат-Юрт.

«Все!.. Кина не будет!.». – негромко объявил капитан Ларин.

И в этот момент послышался тугой непонятный шум и впереди на дороге свирепо грохнуло.

Взрыв.

Другой.

Один из боевых вертолетов, опустив свое страшное камуфлированное рыло, внезапно нанес удар по возглавляющей колонну машине дагестанской ГАИ. Остальные вертолеты, снизившись, пошли долгими устрашающими кругами над колонной. Мгновенно из автобуса с заложниками выкинулись грязные белые полотнища. Даже на таком расстоянии было слышно, как заложники кричат: «Не стреляйте!.. Не стреляйте!.».

«Молодцы!.. – торжествующе ударил кулаком по рыхлой земле капитан Ларин. Глаза его возбужденно сверкнули. – Нашлась все-таки умная голова!.. Именно сейчас, именно сейчас можно вчистую сделать боевиков!.. Абсолютно вчистую!.. Видишь, Юрка?.. Там впереди взорванный мост… Сейчас боевики начнут разворачиваться, в этот момент по ним и ударят с вертолетов!.. И выбросят десант!.. А как иначе?.. Абзац, бля!.. Доигрались!.. – Он даже ударил кулаком по бедру: – А тех, кто побежит к поселку, добьем мы…».

Куделькин покачал головой.

Впрочем, и капитан Ларин уже увидел, что замысел тех, кто командовал операцией, оказался совсем другим.

Развернувшись, автоколонна, ни на минуту не останавливаясь, споро двинулась обратно к блок-посту.

Ларин и Куделькин ничего не понимали.

Это позже Куделькин узнал, а Ларину и этого уже не удалось узнать, что боевикам по радиосвязи объяснили просто: «Обещали вас вывести на границу с Чечней, вот все, вывели! Хотите двигаться дальше, нет проблем – дерзайте. Метров на двести вас, наверное, вполне хватит, это с учетом наших вертолетов. Ну, а обратно в Дагестан, учтите, мы вас не впустим. Так что, господа боевики, вот вам час на размышления и на то, чтобы сложить оружие».

Ничего этого ни Куделькин, ни Ларин тогда не знали.

Из соседнего окопа, сопя, вылез лейтенант Гродников.

«Куда исчез бронетранспортер омоновцами?.. – выматерился лейтенант. Он тоже ничего не мог понять. – Куда исчезли машины со спецназом? Они что, провалились?.. Кто-нибудь понимает, что творится?»

«А ты взгляни на поселок», – хмуро посоветовал Ларин.

«А что там?.. – не понял лейтенант. Вид у него был злой и обиженный. – Ну, бегают люди… Так это же не боевики, а местные жители…».

«Вот именно… Бегают… А если говорить точно, то вовсе не бегают, а убегают… – объяснил капитан Ларин. – Они убегают из своего собственного поселка!.. Вы понимаете, лейтенант?.. Боевики предупредили жителей… Они попросту выгоняют жителей…».

«Зачем?»

«Чтобы занять поселок».

«Не успеют!.. – зло выругался лейтенант и длинной рукой указал на боевые вертолеты, все еще кружащие над дорогой. – Вот увидите… Сейчас они шаркнут ракетами, а потом пойдет десант…».

Лейтенанту никто не ответил.

Ларин и Куделькин с отчаянием следили за тем, что происходило прямо перед их глазами.

Они видели тяжелый желтый «Икарус», прямо с ходу разнесший в щепки полосатый шлагбаум. Видели бородатых приземистых боевиков, бесшумной цепью разбегающихся по полю. Видели, как кривоногие быстрые боевики выбрасывают из окопов растерянных обезоруженных милиционеров, которым каких-то полчаса назад свой же батальонный категорически приказал не оказывать террористам никакого сопротивления.

За считанные минуты боевики захватили блок-пост.

Еще быстрее они заняли все удобные позиции в бетонных бойницах и на вышке.

«Юра… – негромко приказал капитан Ларин. – Собери всех оставшихся в наш окоп…».

«Бойцы! – крикнул Куделькин, спрыгивая в траншею. – Отец-командир всех к себе требует!»

Он еще посмеивался.

Он еще немного играл.

Но чисто автоматически.

Полностью происходящее до Куделькина еще не дошло, только интуитивно он понимал, как резко изменилась ситуация. Он чувствовал, что хрупкая тишина над блок-постом действительно предельно хрупкая – до первого выстрела. Хлопнет первый выстрел и все, не будет больше никакой тишины. Никакой на хер тишины больше не будет. Будет сплошная мясорубка.