Андрей Ефремов - Неумолимая жизнь Барабанова

– Я бы тебя убил! – сказал Кнопфу отдышавшийся Заструга. – Я бы у тебя горло вырвал. Но ты просто дурак. Ты жулик недоделанный! Ты не мог это придумать. Это она, она! Ух, материны глаза бесстыжие! Откажись! – Он схватил Кнопфа за плечи, жадно всматривался в обвисшее лицо. – Или тоже думаешь, ко мне присосаться? Да ты на себя-то посмотри. Она с тобой поколбасится год и опять какую-нибудь штуку выкинет. – Тут Заструга оттолкнул Кнопфа и, словно очнувшись, спросил, успел ли Володька в Прагу? Кнопф не моргнул глазом и сказал, что не до того ему было, а Степан у себя на столе заерзал.

– Ладно, – молвил Заструга, – жизнь длинная, сюрпризов на всех хватит.

– Папа, – сказала вдруг Анюта, – не сердись, папочка.

Медленная судорога переползла лицо Заструги.

– Что твое, то твое, – проговорил он, – но чтобы ты с этим шутом гороховым… но чтобы тебя с ним и близко около меня не было. – Повернулся и вышел.

Мне видно было из окошка, как, стоя на крыльце, он давит кнопки мобильника. Степан тоже достал телефон вызвонил какую-то Катицу и вышел на крыльцо. Они стояли неподвижные, незамечающие друг друга, а мы с Кнопфом молча смотрели на них. Потом с разных концов дороги послышалось мотоциклетное зудение, потом оно стало громким и грозным, и два мотоцикла остановились у владений пана Дрозда. Я не рассматривал Катицу, которая увезла Степана, но Застругу, Застругу! – увезла Алиса.

– Зараза! – сказал Кнопф, – он уехал в моем пиджаке.

Тем же вечером Володька надрался с паном Дроздом, и они рыдали и долго и печально рассказывали друг другу о жизни. Я подумал, что не худо бы припрятать ключи от зажигания, но оказалось, что Аня их уже прибрала. Оленьке это понравилось необычайно. Она сказала: «так с ними и надо», но тут же загрустила, видно вспомнила Эдди.

– Александр Васильевич, – молвила Аня, – я хочу показать вам одну штуку. Из автобуса. Только она тяжелая.

Вот так-то, милостивые государи! У Кнопфа в автобусе оказался тайник. Я спросил Анюту, как она раскрыла Володькин секрет, но кроме легкой улыбки и странного полувзгляда не получил ничего. Мы выволокли из тайника коробку и занесли в дом.

В коробке был механизм, банки с разноцветным порошком, и нескончаемая инструкция на английском языке. Крепчайший запах пряностей источала эта коробка. Мне подумалось, а не пражское ли это наследство? А если это пражское наследство, почему оно так пахнет?

Оленька листала инструкцию, закусив губу, потом подняла к нам затуманившийся взор и сказала, что она бы это купила. Анюта фыркнула, однако пошла заглядывать Оленьке через плечо. За стеною Кнопф с Дроздом затянули песню. Меня вдруг неудержимо стало клонить в сон. Оля посмотрела поверх инструкции.

– Ты, папаша, спать спи, но меру знай.

Когда я проснулся, была уже настоящая ночь. Девчонки сидели на полу и позвякивали сверкающим металлом. На лице моей дочери было крайнее раздражение.

– Ты спишь, – сказала она, а у нас по третьему разу выходит самогонный аппарат. Ну, скажи, зачем было Кнопфу прятать самогонный аппарат?

– Мне не нравится, что ты разбираешься в самогонных аппаратах.

Оленька махнула на меня ладошкой.

– Смирись, папочка, дочь твоя держит ресторан, в чем же ей разбираться? В мотоциклах?

Тут и в самом деле застучал мотоцикл, подбираясь к дому, смолк, и послышались шаги на крыльце. Девчонки в моей юности в таких случаях ойкали, попискивали и повизгивали. Эти две негодяйки тоже испугались, но их переполох выразился в том, что они дружно и одинаково непристойно выругались.

Отворилась дверь и вошел Эдди. Барышни ругнулись еще раз и зарделись.

– Даром пугались, – сказала Оля с досадой. – Ты что, Эдька, сбежал?

– Абенд, – с достоинством сказал Эдди и, кося на разложенные на полу причиндалы, рассказал интересные вещи. Прежде всего: Степан бежал безвозвратно, и по этому случаю приставленный к Эдди караул без промедления изменил присяге. Впрочем и весь табор пришел в волнение, и, верно, сейчас начался уже поединок между Збышеком, который по мотоциклам, и Вованом-хакером. «За всю главность. You see? Бо маетность несметна».

Вот тут я испугался. За все услуги заплачено было Степану, который и таскал нас через границы неизвестными способами. Теперь Вован и Збышек выяснят, кто из них ужасней, и нам придется либо снова платить (а денег нет), либо идти сдаваться властям. Но власти непременно станут задавать вопросы…

– Нет, – сказал Эдди, поворошил железяки и проговорил длинную фразу на родном языке.