Дмитрий Липскеров - Пространство Готлиба

А где же кольцо? Вероятно, выпало, когда я находилась вне реальности.

Оглядевшись по сторонам, я не обнаружила драгоценности ни рядом с коляской, ни под столом, ни где-либо еще на полу.

Вот незадача! – огорчилась я. – Куда же оно могло запропаститься?

Колыхнулись на окне занавески, и световой квадрат, в котором лежала рука, переместился в сторону. Что-то блеснуло на одном из пальцев, и я, безмерно удивляясь, поняла, что это то самое кольцо, которое я безуспешно разыскиваю на полу.

А как оно туда попало? – поинтересовалась я у самой себя, будучи абсолютно уверенной, что не надевала его на палец. – Мистика какая-то!

Мне все это очень не понравилось, я было уже окончательно решила сдать футляр в полицию, как под колесом своей коляски заметила сложенную квадратиком бумажку розового цвета, выпавшую давеча из разжатой мною ладони.

Может быть, в ней написана разгадка смерти? – подумала я, дотягиваясь до бумажки. – Имя преступника начертано?

Еще я подумала, что все это не мое дело, что я уже и так много напортачила, что надо наконец перестать заниматься самодеятельностью и, пока меня не обвинили во всех смертных грехах, немедленно сдать отрубленные руки куда положено. Но увы! Женское любопытство поистине непреодолимо! Оно, словно удар в солнечное сплетение, заставляет закоротить дыхание и сделать то, что делать совсем не нужно.

Нетерпеливыми руками я развернула бумажку. На ней были начертаны крупными печатными буквами два слова: ЛУЧШИЙ ДРУГ.

Так вот кто убийца – ЛУЧШИЙ ДРУГ! – догадалась я. – Это он расчленил тело!

Под крупными буквами было написано что-то еще, но гораздо более мелко. Приблизив бумажку к глазам, я с трудом разобрала:

"Переверните переводную картинку обратной стороной и приложите ее к предплечью руки. Затем возьмите смоченный теплой водой кусочек ваты и осторожными движениями трите бумагу до тех пор, пока изображение не отслоится, приклеившись к руке".

Что за чушь! – подумала я. – Какая переводная картинка?!.

Зазвонил дверной звонок, и в полном недоумении от прочитанного я отправилась в коридор открывать. На пороге, празднично улыбаясь, стояла почтальонша Соня.

– Забыла вам гарантию от телевизора отдать! – сообщила она, протягивая пакет с бумагами. – А сегодня гляжу – лежит в сумке! Вот тебе на! Думаю, а что, если у вас телевизор сломается! Так что держите!

Она вручила мне гарантию, а также еще один пакет, в котором лежало что-то увесистое.

– Вот, Владимир Викторович вам передает!

Я заглянула в пакет и обнаружила в нем здоровенную рыбину с красными плавниками.

– Накануне поймал, – пояснила Соня. – Очень он вас жалеет. Говорит – такая красивая женщина, а без движения! Пусть хоть рыбкой порадуется!

– Ну что вы! – благодарила я, смущаясь. – А как же вы?

– Он много поймал, – махнула рукой Соня. – Он каждый день ловит. Давайте чаю попьем! – и попыталась протиснуться между коляской и дверью.

– С удовольствием, – согласилась я, но, вспомнив, что на полу комнаты валяются отрубленные руки, повернула коляску боком, перегораживая вход.

– Ой, совсем забыла! – воскликнула я театрально. – Только что натерла полы! Давайте к вечеру чаю! Я сама в холодном коридоре сижу!..

– Полы? – с недоверием переспросила Соня. – Как же вы?.. – Она скосила глаза и посмотрела на мои неподвижные ноги.

– Ага, – подтвердила я. – Взяла щетку, прикрепила ее к швабре и… Туда-сюда!

– Да?

– Да. Я давно уже приноровилась.

– Хорошо, – согласилась Соня. – Давайте вечером чай.

Конечно, она мне не поверила про полы, но будучи женщиной от природы деликатной, ничего не сказала, а просто ушла немного огорченная, впрочем спросив разрешения взять с собой на вечернее чаепитие Владимира Викторовича – брата. Я разрешила.

После нескольких минут на улице под ярким зимним солнцем все происходящее показалось мне еще более странным. Видимо, охлажденный кислород не прояснил мозги, хотя и заставил кровь бежать быстрее. Я представила, что мне нужно вернуться домой в компанию трех отрубленных рук, и от этого мне вовсе не стало веселее. Может быть, обо всем нужно было рассказать Соне? Мы бы, женщины, все-таки посоветовались с Владимиром Викторовичем, а он, человек в прошлом военный, непременно бы нашел из сложившейся ситуации выход. Я обернулась вслед Соне, но ее проворные ножки уже унесли хозяйку по всяческим надобностям.

Все три руки по-прежнему валялись на полу. Две в чехлах, одна – обнаженная со скрюченными пальцами.