Фредерик Бегбедер - Романтический эгоист (журнальный вариант)

Можно также говорить о всеобщей дискотекизации человеческого облика. В рижском «Фэшн-клубе» у всех девиц челки, все мужики – качки. В этом клубе никто не имеет права на уродство. Меня плющит в двух видах клубов: там, где все уродки, и там, где все красотки. Я на себе испытал зеленую тоску заведений, где тусуются только крокодилы. Но это все детский сад по сравнению с кошмаром, царящим в барах, куда ходят одни секс-бомбы. У всех у них одинаково безупречные черты лица, атласная кожа, шаловливые щиколотки, лукавый пупок. О, убейте меня, кто-нибудь!

Москва состоит на 99 % из бедняков и на 1 % из миллиардеров. Я провел весь уик-энд с вышеозначенным 1 %. Удивительно, не правда ли? Москва полностью преобразилась в 90-е годы. В России 2000-е годы будут приравнены к 20-м во Франции и 80-м в Нью-Йорке. «Новые русские» – синоним наших нуворишей – легко вычисляются по навороченным мобильникам и шестисотым «мерседесам» с дымчатыми стеклами. Они никогда не спят. Их жизнь – это одна бесконечная тусовка, перетекающая из ночных клубов в бары со стриптизом, из бронированных лимузинов в накокаиненные казино. Москва – один из самых дорогих городов мира (моему сердцу, во всяком случае). Мне нравятся все семь готическо-сталинских небоскребов (они – как семь чудес света), золоченые купола Благовещенского собора и Красная площадь, утопающая в снегу, – она похожа на клубничную шарлотку, покрытую глазурью. Само собой, магазин под названием «Сыры» уступил место супермаркету «Данон» – кондиционированный кошмар пришел на смену ленинскому. Но москвичи не злопамятны, они оставили статую Маркса перед Большим театром и Мавзолей Ленина на Красной площади, где я все это пишу. Помня о том, что лет двадцать тому назад за подобные заметки меня отправили бы босиком по этапу в Сибирь.

Русская гигантомания: огромные березовые леса и миллионы жертв, о которых, впрочем, никто не говорит в «First», ночном клубе с видом на освещенный Кремль. «Метрополь» напоминает мне отель из «Сияния», [123] «Сияние» – фильм С. Кубрика. только Джека Николсона с топором надо заменить на блядей с поясами для подвязок.

Франсуаза: Пожалуйста, целуй, если хочешь, эту девицу в моем присутствии, только недолго!

Я: Я не целую ее, а засасываю… Я не виноват, что ей всего 17 лет… Не волнуйся, я тебе дам потом попробовать…

В ресторане «Петрович» Эмманюэль Каррер ставит на стол бутылку водки. Я очень на него рассердился, это стоило мне страшной мигрени на следующее утро. Мы с Морисом Дантеком обжираемся красной икрой, завернутой в блины. Что удивительного в том, что автор «Детей Вавилона» чувствует себя как дома в Содоме и Гоморре! Антуан Галлимар [124] Антуан Галлимар – директор крупнейшего французского издательства «Галлимар», внук его основателя Гастона Галлимара. учит меня русскому языку: в ресторане, чтобы расплатиться, надо попросить «шьот», а «шьяс» [125] От франц. chiottes – сортир; от франц. chiasse – понос. значит «сию минуту».

– Шьот шьяс! – восклицает он и платит за весь стол, за что ему большое спасибо. Оливье Рубинстен [126] Оливье Рубинстен – директор французского издательства «Деноэль». объясняет мне, что можно посмотреть Москву, следуя по маршрутам «Мастера и Маргариты» Булгакова, типа как Дублин – по «Улиссу» Джойса. Когда эти романы станут никому не нужны (а это время уже не за горами), их можно будет использовать еще некоторое время в качестве туристических путеводителей – тоже дело. Продолжение рассказывать не буду, чтобы никого не выдать, но, поскольку мне вас жаль, я упомяну все-таки, что в Москве есть кафе «Пушкин», «Карма-бар», «Сафари Лодж» и «Night Flight» (на Тверской улице, это московские Елисейские Поля. Я нигде не видел такого количества худосочных корыстолюбиц: «Французы говорят, что я похожа на Кароль Буке, только лучше. А это кто, Кароль Буке?»).

Иду вдоль Москвы-реки, грязной и безропотной, сжимая твою руку в своей. Когда мы целуемся на морозе минус двенадцать, мы рискуем примерзнуть друг к другу навсегда. Ничего плохого в этом не вижу. Бледные освещенные фасады в пьяной ночи – каждая ее секунда запечатлелась в моей памяти навечно. «Я хотел бы жить и умереть в Париже, если б не было такой земли – Москва», – писал Маяковский. Я наоборот. Москвичи зарабатывают в среднем 400 долларов в месяц: как им удается оплачивать GSM? Легко: они все левачат по ночам. Мы бродим по Патриаршим прудам. В начале «Мастера и Маргариты» Берлиоз, редактор толстого художественного журнала, встречает тут Дьявола, который предсказывает, что ему трамваем отрежет голову. Но нас на таком собачьем холоде ни один черт даже не окликнул. Я понимаю, почему у Булгакова действие романа происходит летом. По возвращении в отель секс становится вопросом биологического выживания.