Владимир Романовский - Русский боевик

— Ирка, а куда мыло подевалось?

Белобрысо растопырив ясные крестьянские очи, надув щеки, изображая умственное напряжение, горничная Ирка сказала:

— Мыло-то?

— Именно.

— Не знаю я, Аделина Александровна.

— А дверь почему заперта?

— Это которая дверь?

— В гостевую. Рядом с моей.

— Дверь-то?

— Да. Дверь.

— Заперта? Ну, надо же… э…

— В общем, тащи мыло. Заодно можешь и полотенце приволочь чистое. Если не затруднит.

Ирка кивнула, запоминая, и ушла. Аделина вернулась в спальню и включила телевизор. Мелькнула реклама Тепедии, и начали показывать интервью с какими-то скучнолицыми кинознаменитостями, чуть ли не советского времени. Кроме них самих, ничто их в жизни не интересовало, и при этом они думали, что они сами интересны многим другим.

А Ирка все не приносила мыло. В конце концов Аделина вышла из спальни и отправилась ее искать. И нигде ее не было, Ирки — второй уровень особняка стоял пустой. Можно зайти в спальню матери, но это было ниже достоинства Аделины. А можно сунуться в другую гостевую. Она и сунулась. Но и эта гостевая оказалась запертой.

В халате, с мокрыми слипшимися волосами, Аделина спустилась по мраморной лестнице в первый уровень. Один из громил замешкался, застряв на пути, и ей пришлось его отодвинуть левой рукой. Он захихикал было, но она так на него посмотрела, что ему ничего не оставалось, как испугаться и помрачнеть.

— Куда прислуга подевалась? — спросила Аделина.

Стоявший у окна и глядевший на Мойку отец повернулся к ней.

— Ада… — сказал он.

Она терпеть не могла, когда ее так называли.

— У меня мыла нет в ванной. Горничная украла.

Это почему-то развеселило отца.

— Игорек, — позвал он.

Один из громил приблизился.

— Найди горничную и приведи сюда.

Игорек кивнул и отправился на поиски, топорща пиджак.

— Посиди со мной, Ада.

Аделина сделала недовольное лицо. Сели на диваны.

— Большая какая стала, — сказал отец, любуясь. — Ну, рассказывай, как там у тебя дела. Как скрипка?

— Скрипкой я не занимаюсь уже третий год, папа, — спокойно объяснила Аделина.

— Ну да? А чем же?

— Чем занимаюсь?

— Да.

— По-разному.

— Ясно. Так, значит, консерваторию мы бросили?

— Нет.

— Нет?

— Нет. Закончили.

— И ничего мне не сказала! Как же так!

— А ты не спрашивал.

— Постой, постой… А мама знает?

— По идее должна. Я ей говорила, вроде бы.

— Тогда знает. Она ничего не забывает. Такой человек. Скрипку бросила — жаль. А я думал, в мать пошла. Как она играла, знаешь? — он покачал головой с таким видом, будто разбирался в таких вещах.

— Но перестала, как только замуж вышла, — все-таки заметила Аделина.

— Да. Эх, Ада. Муж бывший не звонит?

— Нет.

— Неплохой парень. Зря ты его бросила. Куришь?

Он протянул ей портсигар. Аделина отрицательно покачала головой.

— Хорошо, что не куришь, — сказал отец, закуривая. — Курить вредно.

Вошел Игорек, подталкивая перед собой горничную Ирку с растопыренными глазами. Отец Аделины повернулся к ней и слегка улыбнулся.

— Ты куда мыло подевала, растяпа? — спросил он добродушно.

— Какое мыло, Александр Семенович, какое мыло? — испуганно-риторически спросила Ирка. — Я сейчас вот отнесу… Аделине Александровне…

Александр Семенович вытащил бумажник и отсчитал несколько крупных купюр.

— Вот тебе, Ирка, за службу, и шагай отсюда. Нам воров в доме не нужно.

— А я что же, как же это? — растерялась Ирка.

— Деньги возьми. И иди. Все. Да быстро, а то ведь Игорек по затылку шлепнет.

— Да за что же, Александр Семенович?…

— Пойдем, — сказал Игорек, беря деньги у Александра Семеновича и суя их Ирке в руку. — Пойдем, — повторил он, берясь за иркино пухлое плечо огромной ручищей. — Улавливаешь?

— Ай, — сказала Ирка, улавливая.

Аделина, хмурясь, проводила ее взглядом.

— За что ты ее так? — спросила она.

— А что? Месяцев восемь она уже здесь. Денег получила достаточно. Нужно и другим дать заработать.

Какой-то он странный сегодня, подумала Аделина. И неожиданно почувствовала укол совести. Все-таки дуру Ирку уволили как бы из-за нее.

— Ладно, — сказала она. — Я все-таки приму душ. Мыло в маминой ванной возьму.

— Прими, прими, — сказал отец. — И спускайся, кофе будем пить.

Комната прислуги находилась по соседству со спальней матери. Дверь распахнута — Игорек наблюдает, как собирает вещи, всхлипывая, безутешная уволенная Ирка. Аделина некоторое время постояла перед дверью, а затем направилась в спальню.