Сергей Минаев - Время героев - рассказы, эссе

– Круто, у Лени передоз!

– Где, где, пустите, дайте посмотреть! – Толпа облепляет угол заведения, чтобы посмотреть, как, со струйками крови из носа, быстро вытекает жизнь. Леня лежит на полу и корчится от судорог. Он умирает с блаженной улыбкой дауна, подсмотренной им в каком-то рекламном ролике. Толпа расходится, громко обсуждая это событие. Кто-то выдумывает новую шутку про кокаин.

Через десять минут в клуб влетает девушка и сообщает, что час назад Андрюха насмерть разбился на своем новом «Infinity», не вписавшись в поворот на Рублевке. Доверительно рассказывается о том, сколько он до этого выпил. Девушка немедленно становится центром внимания. Все спрашивают подробности, многие тиражируют этот рассказ своим друзьям по мобильникам. Толпа жадно пожирает очередную новость о смерти и разъезжается по домам с чувством выполненной миссии.

Леня и Андрюха стали медиа-героями. Новыми халифами на час. Признаться, я завидую им. Даже очень. Они счастливчики, эти ребята. Сегодня о них говорит весь город. Я тоже хочу быть героем. Я верю, что завтра наступит и мой день. Я наконец осуществлю свою детскую мечту и попаду в ящик. То есть в телевизор.

Завтра вечером я приду в этот клуб. Я вскрою себе вены последним CD Buddha Bar и воткну в каждую руку по телевизионной антенне. Мои глаза лопнут и начнут трансляцию на заботливо развернутые кем-то в центре зала экраны. Из правого глаза польется показ последней коллекции Prada, а из левого – новый клип Децла.

– Wow! Здорово! – завизжат модненькие девчонки. – Он крутой, этот парень! Ты бы переспала с ним?

– Давай, потяни, старичок, в последний раз, – шепнет мне на ухо знакомый дилер, заботливо заряжая мои ноздри порцией кокаина одной рукой и вытаскивая мою (теперь уже совершенно ненужную) кредитную карточку другой.

Из ноздрей мощными струями забьет кровь, а голова начнет раскалываться надвое. В этот момент меня будет волновать только одно: достаточно ли сексуально я выгляжу в красных кроссовках Fila Ferrari и ручейками крови на груди? АКТУАЛЕН ЛИ Я? Решив, что красное с красным это актуально, я начинаю испускать дух. В этот последний момент какой-то из еще не погибших нейронов начинает бешено вибрировать, подобно Alarm Call: ПРИДУРОК, НЕ ХВАТАЕТ СЛОГАНА!!! БЛЯДЬ, НЕУЖЕЛИ ТЫ ТАК И УМРЕШЬ НИЧТОЖЕСТВОМ?!

Из последних сил я обмакиваю в собственную кровь указательный палец и пишу на спинке белого дивана от Филиппа Старка финальную фразу: «GOD IS MEDIA».

В жизни всегда есть место подвигу.

Через несколько минут шампанское заканчивается, музыка начинает играть тише, а на сцену выходят уборщики. Народ постепенно расходится.

– Клевая была тусовка, и парень этот тоже ничего отжег, – скажет на выходе какой-нибудь рекламщик своему дружку.

– Да, неплохо, хотя я уже видел подобное в Лондоне. Но вот слоган хорош. Надо будет его быстренько зарегистрировать. Он придает образу старковского дивана налет мученичества. Это то, что надо.

Мне очень повезло. Наверное потому, что я истинный герой. Я никуда не исчез, я просто слился с медиа. Завтра утром меня покажут в новостях. И кусочек меня войдет в каждого посмотревшего. И в тебя, и в ту девчонку, нюхающую в туалете, и вон в того парня, висящего в Интернете, и в тех знакомых мне по прежней жизни барыг и сутенеров. И вообще во всех, кто посмотрел сегодня репортаж про парня, погибшего в клубе от удара током. Я стал частью индустрии. Я – МЕДИА!

Вы все будете завидовать мне, а некоторые даже повторят мой путь, чтобы так же стать достоянием информационного поля.

Настоящие герои превращаются в новости. Именно так, и никак иначе.

Первый покажет.

)))))))))))))))))))

Одним из самых прикольных эпизодов моего детства была четырехногая радиола Rigonda, произведенная в одной из братских (тогда еще) прибалтийских республик. Так получилось, что именно она в то время была для меня окном в мир, а не телевизор, как многим бы показалось, – то ли из-за того, что на ее фронтальной панели вечерами светились оранжевыми квадратиками названия европейских городов: Варшава, Берлин, Беромюнстер, Вена, то ли из-за отсутствия той вечно бравурной музыки, кою извергали в мои юные уши телевизор и радио «Маяк». Когда я крутил ручку настройки, пробегая по волнам, мимо шума идеологических глушилок, обрывков новостей на чужих языках и музыкальных ритмов, мне казалось, что стоит снять эту самую фронтальную панель, как внутри – вот она, подсвеченная неоном и искрящаяся джазом ЕВРОПА.