Виктор Левашов - Сочинить детективчик

— А позвонить?

— Не телефонный разговор. У вас минералки нет?

— Сок. Возьми в холодильнике.

Когда Акимов вернулся из кухни с кружкой сока, Леонтьев кивнул:

— Рассказывай. Говорил со Смоляницким?

— Говорил. Удивительно обаятельный человек. Первый раз видел издателя, который так любит авторов.

— Еще бы ему не любить. Каждый год машины меняет. Хозяин всегда любит дойную корову.

— Зря вы так. Он показался мне искренним человеком. И о вас отзывался очень хорошо. Один из лучших авторов «Парнаса». Так и сказал.

— Роман прочитал?

— Прочитал. Говорит, до четырех утра читал. Не мог оторваться, пока не закончил. Очень ему понравился роман.

— Есть «но»?

— Есть, — со вздохом подтвердил Акимов. — Роман понравился. Авторы не понравились.

— Чем?

— Нас никто не знает. Он готов издать роман под нашими именами. Тираж — пять тысяч. Гонорар — пятьсот долларов. Не по пятьсот, а всего.

— Ты сказал, что на его сраном «Парнасе» свет клином не сошелся?

— Он сам сказал. В других издательствах предложат то же самое. Никто не рискнет издавать нераскрученных авторов тиражом больше пяти тысяч. Гонорар будет соответствующий. Наверное, он прав?

— Что он предложил?

— Валерий Николаевич, вы сами прекрасно знаете — что. Издать роман под именем Незванского.

— Сука, — сказал Леонтьев. — Я надеялся, что у него не хватит на это совести. Хватило.

Знаменитый писатель Евсей Незванский, еще в 70-е годы эмигрировавший в Америку, был проклятьем для соавторов. Лет двадцать назад он вместе с другим эмигрантом, Эдвардом Туполем, написал лихой политический триллер «Старая площадь», имевший на Западе успех. В конце перестройки он был издан в России тиражом в триста тысяч экземпляров и мгновенно разошелся. К тому времени Незванский переехал в Германию, жил в горном курортном городке Гармиш-Партенкирхен. Году в 95-м к нему приехал Смоляницкий и заключил с ним договор сразу на десять детективных романов. Вернувшись в Москву, собрал несколько «литературных негров» из числа неприкаянных писателей и начал издавать Незванского по роману в месяц.

Собственно, на этом они с Леонтьевым и сошлись. Случайно встретились в ЦДЛ, Смоляницкий поинтересовался:

— Чем занимаешься?

— Да так, починяю машины, — ответил Леонтьев. Он, действительно, ремонтировал с напарником «жигули» и старые иномарки в своем гараже.

— Зачем? — удивился Смоляницкий.

— Михаил Семенович, ну и вопросы ты задаешь! «Зачем?» Чтобы есть.

— Ты же писатель.

— Кому сегодня нужны писатели!

— Мне. Не хочешь написать детектив?

— Никогда не пробовал.

— Производственные романы строгал?

— Было.

— Детектив — тех же щей. Только не про железки, а про трупы, ментов и бандитов. Потянешь. Платить буду хорошо. Но издавать как Незванского. Согласен?

— А что? Можно попробовать.

Попробовал, пошло. И поначалу даже было интересно. Единственное, что Смоляницкого не устраивало: мало секса. С экшеном все в порядке, а секса мало.

— Михаил Семенович, о чем ты говоришь? Какой секс? — отбивался Леонтьев. — Героя вот-вот убьют, ему не до секса. Не стоит у него, понимаешь?

Смоляницкий не настаивал, но изрекал:

— У настоящего мужчины всегда стоит.

По себе судил. У него, как и у Паши Акимова, насчет этого дела никогда не ржавело. Даже в его шестьдесят. Но молодые писательницы, авторы иронических детективов в духе Донцовой и женских романов а-ля Даниэла Стил, крупно ошибались, считая, что рискованные мини-юбки помогут им протолкнуть свои опусы в печать. Бывало, что любвеобильная натура Смоляницкого поддавалась соблазну. Но дальше ужина в ресторане и ночи в загородном элитном пансионате дело не шло. Мухи отдельно, котлеты отдельно. Он все же был писателем и умел отделять словесный поп-корн от нормальной прозы.

Показательна была история его развода с Ирмой Ковалевой. С ней произошло то, что нередко происходило в советские времена с редакторами, вынужденными дотягивать или полностью переписывать «секретарскую» прозу. Невольно рождалась мысль: «Господи, какое говноЯ могу не хуже». Ирма начала писать рассказы. Получалось не хуже. Изредка их публиковала «Литературная Россия», потому что никто не хотел портить отношений с редактором отдела прозы «Современника», вдруг пригодится? Когда Смоляницкий создал «Парнас», она подготовила сборник и потребовала его издать.

— Издам, — пообещал он. — На «Гейдельберге». Десять экземпляров тебе хватит?