Виктор Левашов - Сочинить детективчик

— Да, бриться бы нужно чаще. Ну что, развлеклись? Давай займемся делом. Я тут кое-что набросал…

«Старшему оперуполномоченному МУРа майору Мартынову было сорок лет и выглядел он на сорок лет: рослый, неторопливый, с припухшими веками, которые придавали его длинному лицу сонное выражение. В „полиции нравов“ он оказался случайно: однажды быстро изловил сексуального маньяка, поручили другое дело — убийство двух проституток в подпольном борделе, тоже раскрыл. Так и пошло. К своей не совсем обычной специализации относился спокойно. Работа как работа, не хуже и не лучше других. Насильников, педофилов и растлителей малолетних ненавидел, к сутенерам относился с брезгливостью, к проституткам был достаточно снисходителен. Никаких иллюзий по отношению к ним он не питал и прекрасно помнил старое правило: „Не следует думать, что у проститутки золотое сердце“. Он знал статистику, которая безжалостно свидетельствовала, что лишь шесть процентов девушек выходят на панель ради куска хлеба. И все же сочувствовал им, видел в них людей, которым не очень-то повезло в жизни, а они платили ему своим доверием, что и было причиной его успехов…»

— Сонное лицо. Вижу, — одобрил Паша. — А когда берет след, просыпается? Но какое отношение он имеет к самоубийству художника? Это не по его части. Почему он занялся этим делом?

— Я знаю почему…

«В начале февраля Мартынова срочно вызвали к начальству. Но не к начальнику отдела, а к генералу — первому заместителю начальника МУРа, недавно назначенному на эту должность. Раньше он служил в ФСБ, но назначение в МУР вряд ли было для него ссылкой, скорее наоборот. Бывшее ведомство президента Путина укрепляло свои позиции где только можно, выходцы из ФСБ занимали ключевые должности в государственных структурах, в серьезном бизнесе. У ФСБ с МУРом издавна сложились неприязненные отношения, и на Лубянке, видно, решили, что с этим пора кончать. Должность первого заместителя была для генерала ступенькой, с которой он шагнет в начальники МУРа. Сразу не принято. Человек должен осмотреться на новом месте, проявить себя, тогда и можно продвигать его дальше, это будет естественно — ротация руководящих кадров или как там это у них называется.

Вызов Мартынова удивил, для первого заместителя начальника МУРа он был слишком мелкой сошкой. Генерал сразу объяснил:

— Я еще плохо знаю коллектив. Вас мне характеризовали как грамотного специалиста в своей области. Вы слышали о скандале с Карасевым?

Мартынов неопределенно пожал плечами:

— Так, краем уха.

Карасев был известным политическим обозревателем сначала на телевидении на оппозиционном канале опального олигарха Гусинского. Когда канал прикрыли, перешел на другой, тоже оппозиционный. Когда и его прикрыли, стал главным редактором общероссийской газеты. В своих колонках и в еженедельных передачах на радио „Эхо Москвы“ он постоянно поливал президента Путина за ущемление свободы слова, авторитаризм и прочие дела, но делал это аккуратно, не давая повода для привлечения к суду за диффамацию или оскорбление президента. К такой риторике, обычной для демократов, все давно привыкли. Но в Кремле почему-то на Карасева реагировали очень болезненно. Кому другому давно бы нашли способ заткнуть рот, но Карасев был слишком известной на Западе фигурой, приходилось терпеть. Поэтому настоящим подарком стала появившаяся в Интернете видеозапись, на которой известный политический обозреватель был заснят скрытой камерой, когда он развлекался с двумя проститутками в квартире, принадлежавшей крупному банку.

Общественность возбудилась. Всплыли подробности: что в бытность телевизионным обозревателем Карасев получал по пятьдесят тысяч долларов в месяц, что он пьет только виски „Джонни Уокер“ с голубой этикеткой, „блю лейбл“, а при советской власти был негласным сотрудником КГБ, попросту говоря — стукачом. Нужно отдать ему должное, Карасев хорошо держал удар: от журналистов не прятался, от неприятных вопросов не увиливал, того, что на пленке он, а не „человек, похожий на Карасева“, не отрицал. Но нахально заявлял, что его частная жизнь — его личное дело, и вмешиваться в нее он никому не позволит. Шум постепенно стал сходить на нет, не принеся Карасеву заметного урона. Те, кто его раньше ненавидел, не стали ненавидеть больше. А те, кто симпатизировал его взглядам, решили, и не без оснований, что все это провокация ФСБ.