Идо Нетаньягу - Итамар К.

— По-моему, да, — сказал Итамар с некоторым сомнением. — Возможно, резиденция ООН и находится на старой границе с Иорданией, вернее, между линиями размежевания сил, но мы сами, я уверен, остаемся в пределах «зеленой черты».

— Нет, ты не убежден, — с дрожью в голосе сказал Шмуэль. — Давайте вернемся в машину и уберемся отсюда.

— Ты же уверял, что знаешь, — тихо сказал Узи, с укоризной посмотрев на Итамара. Он явно страдал, сопереживая другу.

— Зачем нам бежать отсюда? — пытался возразить Итамар. — Пройдем несколько метров в западном направлении и будем стопроцентно уверены…

— Нет-нет, — сказал побледневший Шмуэль, — сматываем удочки.

Через несколько минут они уже сидели в кафе, расположенном в соседнем квартале Мошава Германит. Уже по дороге туда настроение Шмуэля заметно улучшилось. Он обратился к сидящему сзади Итамару:

— Я просто не знаю точно, каков статус территории между линиями размежевания сил. Может, я зря запаниковал, но нам никогда полностью не объясняли истинную ситуацию. Придется спросить профессора Хофштеттера, он крупный специалист в этом вопросе, разрешает самые запутанные проблемы. Но пойми, я боялся нарушить обет, тем более что внутренний голос говорил мне — не все в порядке.

На закрытой веранде кафе краска уже вернулась на лицо Шмуэля. За окном был фруктовый сад, где тоже сидели за столиками люди.

— Чудное место! — улыбнулся Шмуэль. — Эти старые арабские дома создают удивительную атмосферу. Именно поэтому мне так нравится жить в Яфо.

— Нам придется найти какую-нибудь подходящую арабскую деревню, — заметил Узи.

— Арабскую деревню? — удивился Итамар.

— Мурам рассказал мне, что Меламед какими-то немыслимыми окольными путями привез в поселение рояль для выступления. Наверняка проехал через какую-нибудь арабскую деревню.

— Немыслимыми путями? — переспросил Итамар. — Насколько мне известно, грузовик ехал по шоссе и благополучно прибыл на место. К тому же такой сцены у меня вообще нет. То есть Сильвия в разговоре с Меламедом вспоминает об этом концерте, но само выступление я не собирался показывать. Я даже не знаю, в каком поселении он тогда играл.

— Жаль. Я бы как раз показал. Это важно, — сказал Узи.

— Я согласен. Не стоит ничего скрывать, — добавил Шмуэль.

— Безусловно. Покажем Меламеда таким, каков он был, включая его маниакальное стремление любой ценой доставить рояль в какую-то дыру. Это отлично характеризует его сущность, — подхватил Узи.

— Ты видишь, разве Узи поверхностен? — обратился Шмуэль к Итамару и улыбнулся. — Фантастическая идея! Покажем Меламеда, охваченного наваждением. Всю дорогу он с болезненной настойчивостью проверяет веревки, которыми рояль привязан к платформе.

— Платформа! — воскликнул Узи. — Конечно. Это намного лучше, чем грузовик.

Да. Парочка уже начала свой «интеллектуальный пинг-понг» — так они называли этот особый метод совместной работы. Один бросал в воздух какую-нибудь идею и посылал ее другому. Тот добавлял что-нибудь и отпасовывал товарищу. Так мысли, как мячики, летали над столом, а Итамар, словно зритель на трибуне, поворачивал голову то налево, то направо, следя за игроками.

— И если будет платформа, то вместо грузовика ее потащит трактор, — вступил Шмуэль. — Дадим халуцианские песни с их русскими напевами. Это сразу вызовет у зрителей соответствующие ассоциации. Музыка подчеркнет противоречие: халуцим использовали трактора, чтобы осушать болота и строить кибуцы, а поселенцы…

— Каждые несколько метров он останавливается, проверяя, не пострадал ли рояль, — продолжил Узи. — Он совсем обезумел, кричит на водителя, когда колесо трактора попадает в малейшую ямку. Это будет что-то вроде фильма Герцога о том психе, который волок корабль по джунглям Перу. Меламед кричит, а камера панорамирует, показывая безмятежные пейзажи Западного берега, дремлющие арабские деревеньки. Может быть, в сумерки? Да, конечно, в сумерки! Концерт будет вечером, так что это вполне логично. Что ты думаешь по поводу вооруженного охранника, сидящего сзади на платформе? Он властно, подозрительно смотрит на каждого араба, идущего с мотыгой по обочине.

— Нет, не так. Не властно, а испуганно. У него глазки бегают. Он боится, что каждую минуту в него могут выстрелить или бросить бутылку с зажигательной смесью. Все вокруг таинственно и угрожающе. Чувствуется постоянное подспудное напряжение, при кажущемся пасторальном спокойствии. Каждую секунду может произойти взрыв.