Герберт Розендорфер - Латунное сердечко или У правды короткие ноги

Тот только покачал головой.

– Ты уже уходишь? – крикнула ему вслед рыжая старуха.

Сидя в машине, Кессель пытался вспомнить, о каких кабаках еще рассказывал Бруно. Может быть, заглянуть в «Апфельбек», где они с Бруно тогда разыскивали таксиста, отвозившего «Зеленого» в аэропорт? Но Бруно не было и там. Кессель поехал в аэропорт, где не только зашел в ресторан, но обошел все буфеты, бары и пивные ларьки: Бруно не было. По дороге обратно в город, уже в Веддинге, Кессель проезжал мимо станции электрички и вдруг вспомнил, что на этой станции есть пивная. Внутренний голос подсказал ему, что Бруно там.

Кессель затормозил. Шедшая сзади машина тоже затормозила, скользя по мокрой мостовой, а за ней и третья, остановившись чуть ли не посередине улицы. Ее водитель, однако, не поехал дальше, пока Кессель подгонял машину к тротуару, а опустил стекло и высунул голову в окно, видимо, собираясь высказать Кесселю все, что он о нем думает. Но в этот момент через лежавшую между ними лужу на большой скорости пронесся грузовик, обдав беднягу целым фонтаном воды. Если раньше у него была пышная, тщательно ухоженная шевелюра, то теперь ему на лицо свисали лишь жалкие мокрые сосульки. Ему было уже не до ругани, он только сплевывал воду. Не обращая на него внимания, Кессель запер «фиат» Эжени и пошел в пивную. Она называлась «Зеленая лягушка»; Бруно там не было. Кессель выпил чашку кофе и поехал дальше. Он решил заглянуть в отделение – может быть, Бруно уже вернулся и теперь сидел там. Почему это не пришло ему в голову раньше? Но, проезжая по Площади Вислы, он все-таки снова затормозил у «Шпортека». На этот раз внутренний голос не говорил ничего, но Кессель сказал себе, что лишний раз заглянуть туда не мешает.

Увидев Кесселя, толстый бармен высоко поднял мохнатые брови (почти как Курцман) и указал глазами в сторону окна. У окна сидел Бруно.

Глаза у него были закрыты. Он сидел на скамье, стол от которой убрали (он был нужен игрокам в бильярд, чтобы поставить на него бокалы с пивом). Рыжей старухи уже не было.

Бруно сидел, далеко откинувшись на спинку скамьи: он не сполз с нее только потому, что держался за сиденье обеими руками, ухитряясь при этом в левой держать бокал из-под пива. Бокал торчал почти горизонтально, так что пиво из него давно бы вылилось, но он был пуст.

Не открывая глаз. Бруно разлепил губы и произнес:

– Герр Крегель…

– Бруно, что с вами? – встревожился Кессель.

Бруно ответил что-то, чего Кессель не разобрал, так как в баре было довольно шумно. Кессель наклонился к нему поближе и переспросил:

– Что вы говорите?

Не выпуская из рук бокала и не открывая глаз. Бруно свободной рукой притянул Кесселя к себе и прошептал:

– Я решил начать новую жизнь, герр Крегель, совсем-совсем новую…

Неужели Бруно – в первый раз в жизни – был пьян?

– Где же вы были все это время. Бруно, милый, – спросил Кессель – мы все вас искали.

– Нет. Я же сказал, что начну новую жизнь.

– Сегодня? – удивился Кессель.

– Да. сегодня, прямо сейчас. Мне только нужно было… – Бруно запнулся. Глаза у него открылись. Нет. подумал Кессель. он вовсе не пьян.

– Что же вам было нужно?

– …Чтоб вы пришли.

– Чтобы пришел я?

– Никто не может запретить мне начать новую жизнь. А вы… Разве вы не замечали?

– Чего не замечал?

– Что я в последнее время то и дело путаю право и лево.

– Что с вами, Бруно? Вы больны?

– Я вообще-то и раньше их путал Но теперь я решил начать все сначала. Помните герр Крегель. как я начал новую жизнь, когда приехал в Берлин? То есть хотел начать. Если бы не тот дурацкий бочонок. В день открытия магазина, когда никто не пришел, – Бруно было трудно говорить – Нет. я знаю, что идея была моя. Я ничего и не говорю Но сейчас я точно начну новую жизнь Все. хватит.

Бруно протянул Кесселю пустой бокал.

– Принести вам еще пива? – спросил Крегель.

– Нет. Пожалуйста… – начал Бруно. – проводите меня в сортир. Поставив бокал на стойку. Кессель подхватил Бруно под руку.

Тяжело дыша. Бруно поднялся на ноги и навалился на Кесселя всем своим весом. На какой-то миг Кесселю показалось, что Бруно его раздавит, но он собрался с силами и двинулся вперед. Бруно рухнул на пол.

Шум в баре смолк. Все взоры обратились на них.

Кессель склонился над Бруно, взял его голову в руки и заглянул ему в лицо.

– Бруно!..

Люди за соседними столиками поднялись и обступили их.

Бруно тяжело вздохнул, один-единственный раз. и испустил даже не крик, а страшный глубокий стон. Это был не его голос, рассказывал Кессель много позже Вермуту Грефу, это был вопль древнего, доисторического животного, голос самой природы.