Владимир Яременко-Толстой - Мой-мой

Я закрываю глаза, потому что не могу, подобно Пие, держать их открытыми во время половой концентрации. И, вдруг, я начинаю видеть. Казалось бы, в этом нет ничего странного. Во время полового акта и оргазма я почти всегда вижу, я вижу образы-воспоминания из своей жизни, часто неожиданные и давно забытые. Это как маленькая клиническая смерть – движение в никуда, к свету, и быстро несущиеся воспоминания. Каждый оргазм как приближение к смерти. Любовь к сексу, как любовь к смерти. Каждый раз в оргазме я умираю и ощущаю себя вновь рожденным, порою за несколько секунд получив переоценку ценностей. Я уже не я. Я другой. Я прекрасно знаю подобные состояния.

Но в этот раз у меня другое видение. Более отдаленное. Я вижу не картинки свой жизни, а какие-то иные картинки, мне неизвестные. Мелькают причудливо одетые незнакомые мне люди, вещи, пейзажи. Что это, что?

– Смотри мене в глаза! – слышу я за кадром настойчивый, гипнотический голос Пии.

С трудом отрываясь от видений, я открываю глаза и вижу перед собой ее сосредоточенный взгляд. Не такой, как обычно, и не такой, как в воскресенье на кухне, когда мы крутили головами лоб в лоб, теряя концентрацию. И не такой, как был у Мерьи. Это другой, незнакомый мне взгляд.

Я снова закрываю глаза. Снова вижу картины, лица незнакомых мне женщин. Молодых и старых. И снова настойчивый, теперь уже встревоженный голос Пии:

– Смотри мне в глаза! Вот так, так, – она берет мою голову обеими руками и крепко держит.

Почему она не дает мне смотреть мои галлюцинации? Почему мешает? И как она знает, что я их вижу? Она боится, что это может быть для меня опасно, что я могу уйти в тот мир и не вернуться назад? Или она не хочет, чтобы я узнал тайну или увидел что-то определенное?

Я снова упрямо закрываю глаза и пытаюсь вырвать из ее рук голову, но она меня не отпускает, больно впивается ногтями в кожу, тянет за волосы:

– Смотри мне в глаза! Смотри!

Наконец, я сдаюсь и покорно повинуюсь. Вот передо мною ее лицо. Ее глаза. В них я ничего не вижу, но зато теперь могу думать. Легко и кристально ясно. Кто же она? Моя кармическая половина? Одна из тех женщин, которых я только что видел? Или же она – все виденные мною женщины, взятые вместе? Зачем вообще она дала заглянуть мне туда, куда я никогда не заглядывал, в мои прошлые жизни?

Такого со мною еще не бывало. Иногда случалось, что я получал от женщин сгустки нерасшифрованной энергии. В той или иной степени. От одних получал, от других – нет, от одних мало, а от кого-то неожиданно много. Что же произошло на этот раз, и что тому явилось причиной – краска, грибная икра, разбитое зеркало, Пия?

Утром мы снова принимаем военный парад. Перед нами разворачиваются колонны, чередуются шеренги. Слышны короткие команды старшин и офицеров. Я искоса поглядываю на Пию, вприпрыжку бегущую рядом.

"Значит, это – моя женщина. То, что мне положено в жизни. Толстая, но какая есть. Получается, что именно такой я достоин. Могу попросить бабушку, чтобы она делала ей массаж. Не буду давать пить ей пиво. Буду заставлять ее бегать трусцой по Таврическому саду".

Словно услышав мои мысли, она говорит:

– Сегодня вечером я иду на фитнесс.

– Куда? Ты знаешь хороший клуб?

– Здесь рядом на Робеспьера есть "Планета Фитнесс". Я купила себе клубную карту на год за 800 долларов.

– Это не дешево.

– Но туда может ходить и Кай. Его водит Люда. Там есть всякие группы для детей. Например, он ходит на йогу. А я давно уже не была. Сегодня пойду.

– Возьми меня с собой.

– Я не знаю, если могу брать с собой гостей.

– Думаю, что можешь.

– Но я все равно пойду сегодня одна.

– Вовочка, а где же зеркало? – кричит мне из ванной бабушка.

– Я его разбил.

Бабушка каждый раз перед массажем переодевается в спортивные штанишки, чтобы лучше по мне ползать. Делает она это в ванной, там она смотрится в зеркало. Сегодня же зеркала нет. На батарее, где оно раньше стояло, лежит тряпка, которой я полчаса назад вытирал пыль.

– Вовочка, это нехорошо! Нужно что-то делать!

– Что же тут сделаешь, Нина Васильевна? Купить новое зеркало?

– Нет, надо разобраться со старым, иначе могут быть неприятности.

У вас есть какое-нибудь зеркальце?

– К сожалению, нет. Впрочем, вот – на складной щетке-расческе.

Подойдет?

Бабушка берет зеркальце и начинает ходить с ним по всем углам, выполняя некое ритуальное действие, затем заставляет посмотреться в него мне.

– Мне пришлось многое повидать на своем веку, я видела привидения, видела, как двигались и падали предметы. Особенно у нас в Петербурге, где много старых домов и страшных тайн, к этому нужно относиться серьезно. В зеркале, к примеру, спрятаться душа умершего или убиенного. Знаете, во время похорон зеркала принято занавешивать, чтобы душа, вернувшаяся на третий день к телу, не заблудилась в зеркале и не осталась в нем жить.