Владимир Яременко-Толстой - Мой-мой

– Ой, у меня есть такие хорошие фотографии, когда мы фотографировались у Лизы. Она мне дала.

– Можно мне посмотреть?

– В другой раз. Они у меня в консульстве. Такие красивые и смешные, очень хорошие. Я их всем показываю.

Выходить сейчас с Ольгой на улицу подобно самоубийству. Оставить же ее у себя тоже не выход. Значит, надо прорваться. Ясно одно, до "Колобка" нам нельзя идти вместе. Поэтому в лифте я говорю, не особо вдаваясь в подробности:

– Ты пойдешь впереди, а я сзади. Хочу посмотреть, как ты ходишь.

Ольга обижено выходит из лифта, поворачивает под арку и, не обернувшись, уходит. Спустя пару минут, словно ни в чем ни бывало, на улицу выхожу я. Метров за двадцать перед собой ярким путеводным ориентиром вижу плотно обтянутый мини-юбкой зад, с торчащими из-под него ногами в туфлях на высоких каблуках. Посвистывая, я бодро шагаю по гулкому тротуару, еще покрытому ночной изморозью. Передо мной мелко семенят затянутые в чулки ноги, слева консульство, справа – аптека. Кажется, пронесло. Уф!

– Хачаны – это такие пирожки, очень похожие на осетинские, но не осетинские, а немного другие. Я не знаю, как это лучше сказать. Короче, увидишь сам, когда будешь у Гульнары, – объясняет мне Фира.

Одним словом, опять ничего не понятно, потому что, какие из себя осетинские пирожки мне тоже неизвестно, так как я их не пробовал. Но если Фира сравнивает хачаны с осетинскими пирожками, а не с русским, значит, они на русские не похожи совсем. Какие же из себя осетинские пирожки, должен знать Будилов, не раз бывавший у Фиры в ауле на Северном Кавказе.

Будилов заваривает чай в насып. Он кидает щепотку крупно-листовой заварки прямо в чашку и заливает сверху кипятком. Я захожу за ним, чтобы ехать в аэропорт. Буквально, за несколько минут до моего выхода, словно почувствовав нужный момент, мне позвонил Сергей. Он тоже подъедет в аэропорт.

– Привет, Толстой! Привет, Сергей! Привет, Ван Кок! – кричит благополучно прошедший таможню Хайдольф.

Будилов с Хайдольфом знакомы еще по Вене, но Хайдольф чаще называет Будилова Ван Коком. Это – художественный псевдоним, который Будилов взял себе несколько лет назад. В этом имени, по его убеждению, есть есть глубочайший внутренний смысл, а именно – нечто от Ван Гога, от Кока-колы и от английского слова "кок" вместе взятых.

Приняв Хайдольфа и смущеную Кристину Бернталер в наши теплые объятия, мы арендуем небольшой автобус-такси и едем на Моховую. Хайдольф рассказывает о своей будущей выставке в Кюнстлерхаусе, не забывая попутно комментировать мелькающие за окном достопримечательности Санкт-Петербурга. Кристина дает мне свою руку.

– Толстой, ты должен снова приехать в Вену в июле, на мою выставку, я отдам тебе целый зал! Ты можешь там делать, что захочешь! Приезжай вместе с Ван Коком. Мы должны поставить Вену на уши. А для Сергея я сделаю большую деревянную колыбель, в которой он будет спать на протяжении всей выставки. Представляешь, я выставлю спящего русского архитектора! Как тебе нравится этот концептуальный ход?

С Хайдльфом всегда весело, он изрыгает безумные идеи фонтаном, но он их и воплощает, поэтому весь этот бред никогда нельзя игнорировать. Кажущийся поначалу абсурдом, он часто потом воплощается. Мне думается, связано это с тем, что, придумав что-либо, Хайдольф сразу всем об этом спешит рассказать. Привыкнув к нелепой мысли, люди постепенно начинают думать – "А почему бы и нет?" Хайдольф – тонкий психолог, занимающийся насаждением мыслеформ. Вот и сейчас, он кричит, размахивая руками, как голландская мельница:

– У меня есть проект нового моста через Неву! Это будет что-то типа лежащей колонны с залами для фитнесса и супермаркетами внутри, по форме похожей на ту – из круглых мусорных бачков, которую мы поставили с Вестом на Ральгассе!

Оставив у Будилова вещи и, выпив купленную Хайдольфом в duty-free бутылку виски, мы гуляем по городу, завалившись к ночи на ужин в ресторан "Шуры-Муры" на Белинского. В "Шурах-Мурах" хорошая кухня и, можно сказать, приятная атмосфера. Если, конечно, не обращать внимания на публику. Здесь харчуются крутые средней руки со своими толстыми тетками, а иногда – с секретаршами или проститутками.

Мне показал это место галерейщик Семенов знающий обеих хозяек данного заведения. В "Шурах-Мурах" мне понравилось. Это место не очень далеко от меня и совсем близко от Будилова. Я уже приводил сюда Антье с ее командой, а теперь привожу Хайдольфа.

Мы заказываем водки "Флагман", икры и горячие блюда, обсуждая дальнейшие планы. Завтра у нас день подготовки, надо заказать у плотников специальный стол из привезенного Хайдольфом модуля, за которым он собирается выступать, посмотреть помещение Большого лектория в Михайловском замке, встретиться с Наной, организовать людей для фото- и видеосъемки и пригласить тех, кого я еще не успел пригласить.