Ирина Муравьева - Дневник Натальи

Отпевание в десять.

Вечером приехала Нюра со своим. Она заглянула ко мне в комнату. Слава Богу, жива. Но лицо тревожное. Что-то, наверное, случилось. Может быть, сиамец?

— Мама, — сказала она. — Ян там мясо жарит. Принести тебе?

Еще чего! Чтобы я из его рук хоть крошку взяла! Лучше сдохну!

Надеюсь, они накормят собаку.

17 июня. В церкви было душно, работал вентилятор. Батюшка все время вытирал пот с лица. Батюшка молодой, но красный и толстый, как женщина. Пели хорошо, только — мне кажется — немножко торопились. Никто не плакал. Народу мало. Увидела несколько знакомых. Все постарели, не узнать.

Меня поразило то, что Платонова в гробу не было. Лежащий там покойник не имел с ним ровно ничего общего. Это был просто какой-то умерший, я бы сказала, условный умерший, с восковым, как у всех умерших, лицом, с восковыми руками. Ни одной платоновской черты! Ничего, что напоминало бы полного, кудрявого Колю!

Прощаясь, я наклонилась, поцеловала ледяной лоб, перекрестила его.

Ко мне подошла двоюродная со своей дочкой, и я сказала:

— Все, кого мне доводилось провожать, были похожи на себя, а он — нисколько.

— Да, — быстро ответила она. — Так бывает. Душа покидает тело по-разному. Одна быстрее, другая медленнее. Чем она, знаете, меньше привязана к земному ко всему, к плотскому, тем ей легче. Некоторые — ох, как мучаются, пока оторвутся! А наш — сразу ушел.

Ну вот. Платонов ушел, а я с ним ни о чем не успела поговорить. А он совсем ушел. Сразу. Ах, какая пустота, Господи!

20 июня (6 часов вечера).Этого не было, это неправда.

По порядку. Тихо, по порядку! Я должна записать.

Сегодня опять поехала на кладбище. Думала, к Коле зайду, цветы на родителях полью. Поехала. На докторской могиле сидит та же самая женщина в кольцах.

Приветливая, спокойная. Все как тогда. Выщипанные брови.

— Вот хорошо, — говорит, — что вы пришли. Мне вам нужно кое-что рассказать.

Меня как ударило: про Нюру!

— Нет, — говорит. — Не про Нюру, про вашего сына.

— У меня нет сына, — говорю я.

— Разве? — спрашивает она. — Нет, он у вас есть.

Я подскочила.

— Слушайте, — кричу, — бросьте мне голову морочить! Нет у меня никакого сына!

— Ну, тогда давайте вспоминать вместе, — говорит она. — Май 1974 года помните? Роддом на Первомайской? Вас привезла «Скорая», так? Рано утром, в четыре? Вспомнили?

У меня опять в голове зазвенело. Прошу ее:

— Молчите, не надо…

Она отмахнулась:

— Слушай меня. Муж тебя вынес на руках, помнишь? Потому что тебе нельзя было двигаться, а ни носилок, ни санитаров не было. Из тебя хлестала кровь. И тут ты взяла да пошутила от страха, помнишь? Что ты сказала?

— Не помню, — бормочу я, а в голове — звон, звон, сейчас разорвется!

— Ты сказала: «Несешь меня, как Пушкина после дуэли».

Кажется, да. Пошутила…

— Тебя осмотрели и велели мужу ехать домой. А тебя — на стол. Помнишь?

…Господи!

— Повезли в операционную. Ты спросила: «Что будет с ребенком?» Помнишь, что тебе ответили?

…да, я помню!

— Тебе ответили: «О ребенке забудь». Ввели наркоз. И ты провалилась!

…помню, помню… Я провалилась в голубую воду и поплыла в ней…

— А когда ты очнулась, все уже было позади, ты лежала в палате и была не одна…

…я была не одна. Рядом с кроватью стоял хирург, который делал мне кесарево…

— И что он сказал тебе? Ну, вспоминай!

…помню… я помню…

— Он сказал: «Молодец, поздравляю, мальчик у тебя!» И ты заплакала.

…отпусти меня, хватит!

Она сделала паузу, словно что-то мешало ей…

— Вечером, — тихо заговорила она опять, — в твою палату вошла врач-педиатр. Она была высокая красивая блондинка. Назвала тебя «мамочкой». Помнишь, что она сказала?

…посмотрим, мамочка, куда ваш ребенок повернет… Очень слаб, весь в отеках. C большими проблемами. И мозг, и легкие. Так что, мамочка, особенно не надейтесь…

— Ты не спала всю ночь. Просила дежурную няньку принести ребенка…

…не надо!

— Утром опять пришла блондинка и сказала: «Возьмите себя в руки, не отчаивайтесь, вы — молодая, здоровая… У вас еще будут дети». Помнишь, что ты сделала?

…я вскочила с кровати, чтобы побежать туда, к нему. Я кричала: «Неправда! Покажите мне его!» Да, я кричала…

— Блондинка не смогла с тобой справиться, ты вырвалась. Она испугалась, что ты сорвешь повязку, и позвала няньку — огромную мускулистую бабу… Нянька схватила тебя за руки, а врачиха за ноги. Ты рыдала на всю больницу!

…пожалуйста, пожалуйста, покажите мне его! Пожалуйста! Ну что вам стоит! Я же только посмотрю!