Виктор Караваев - ЗАПИСКИ НЕПУТЕВОГО ОПЕРА

Но время в летит стремительно. За постоянной беготней не замечаешь лет, не то что месяцев. И вот однажды на столе у опера появляется телеграмма: готовьтесь, мол, из мест лишения свободы освобожден такой-то. Сразу вспоминаются знакомые фамилия и кличка, и то, как угрожал оперу лютою местью по возвращении из зоны. Скоро появляется еще одна подобная телеграмма, другая. И вот уже целая стопка. Один за другим возвращаются "старые знакомые ". Обычно такой рубеж наступает у оперативника на седьмойвосьмой год работы. Опер становится похож на жонглера с кеглями, которые крутятся вверх-вниз кругами по пять, по десять лет. Возвращаются и отправляются снова назад.

Все эти циклы разнообразят многочисленные, вошедшие в моду амнистии. Бывает, только закрыли злодея, а он уже через полгода опять на свободе. Часто из мест заключения даже не успевают присылать уведомления об освобождении.

Опер мысленно представляет себе, как добираются разными путями до его и их родного района заматеревшие, прошедшие школу бандитской и воровской жизни на зоне, бывшие клиенты, которых он когда-то легко колол на допросах, ловко разводил, как детей. Тогда многие из них обещали его убить, но руки у них были коротки.

Какими они объявятся теперь, пока неизвестно. Опер станет их ждать, а по прибытии будет наблюдать за ними. Может, кто-то из них станет заниматься серьезными делами и перейдет в поле зрение отделов по борьбе с оргпреступностью, а сам никогда не пойдет на дело, станет загребать жар чужими руками. Кто.то из них, может, решил жить честно или ударился в религию. А кто.то затаил на опера злобу, набрался бандитского мастерства и связей и лелеет теперь планы страшной мести. Но "мститель" нарвется уже не на молодого, запомнившегося ему лейтенанта. Он встретит матерого опера, который сам стал наставником для своих подопечных – стажеров. И бороться они будут снова на равных, только на более высоком уровне бандитской и оперской техники.

Вообще оперу угрожают часто. Бывает, жуткие угрозы расправы вызывают усмешку, если они слетели с уст рыночного торгаша, который, будучи пойманным с левым товаром, забился в истерике. Бывает, угрожают настоящие бандиты, но опер знает, что его просто берут на испуг, и никогда этих угроз не выполнят. Но бывает и так, что от угрозы расправы над самим опером или его семьей становится не по себе, понимаешь, что покушение вполне возможно.

Чем оперативнику защитить себя или, тем более, семью? А ничем! Штатное оружие выдают только на время рабочего дня. Утром получил, вечером сдал. И если ты днем разговариваешь с отморозками с пистолетом в кобуре, они тебе в глаза скажут, что найдут тебя ночью, когда у тебя ствола не будет. Ответить им нечего. Потом штатным оружием все равно особо не воспользуешься.

За каждый патрон проводятся целые разбирательства. Один раз где-то выстрелишь – потом работать нормально не сможешь, объяснительные будешь писать целыми днями…

Поэтому оперативники стараются вообще не получать свои штатные ПМы. Морока с получением и сдачей по всем правилам документации занимает уйму времени.

Служивый люд выходит из абсурдного положения по-разному.

Многие опера стараются добывать себе различными путями "собственное" оружие. Благо, что преступный мир у нас вооружен выше крыши.

Другие опера, как положено, пользуются только штатным оружием, не пускают его в ход. Но тогда, чтоб не пасть жертвой государственного абсурда, надо до минимума свертывать свою актив ность в районе, стараясь никому не мешать, ни на кого не нарываться.

Кто из них прав – неизвестно. Любой либеральный юрист или деятель культуры поднимет вой по поводу подобного "самооснащения ".

Опер обеспечивает себя почти всем сам, часто ведет борьбу с преступным миром в одиночку. От государства он получает триста долларов.

В кабинете – деревянный стол, тяжелый серо-синий сейф, два стула да казенная желтая занавеска на окне. Вся оргтехника, выданная государством, – пылящаяся в углу на полу печатная машинка, которую называют "пыточной". Об нее можно переломать все пальцы, пока набьешь пару строк, еще ею можно убить человека, если ударить по голове.

Все остальное "появилось само". Компьютер с принтером, мягкие кресла, мобильные телефоны, настольные лампы. Отцыкомандиры следят только, чтоб ничего не выносили за пределы райотдела и не ломали. И никто не сопоставляет результаты служебной деятельности налоговых оперов, возвращенные казне миллионы и уровень их жизни, не замечает вопиющий диссонанс между этими факторами и не делает никаких выводов.