Виктор Караваев - ЗАПИСКИ НЕПУТЕВОГО ОПЕРА

– Я, сынки, научу вас работать, – вымолвил сию грозную поучающую фразу Иваныч и в три прыжка оказался у входа в администрацию рынка. грозно помахивая своим удостоверением, он громогласно оглашает помещение:

– Я полковник налоговой полиции Дмитрий Иванович! где здесь у вас черная касса? вы все попали, я вас всех посажу! а ну, все документы на стол.

Вслед за ним врываются опера, он гордо поворачивается к ним, показывая на кипы документов. и, уходя, говорит:

– Все, дальше сами…

Тушите свет, занавес.

Главное, чтобы сводка прошла, а там пройдут положенные десять дней, материал откажут, за это время операция закончится, начнется новая, и о проваленном рейде никто потом и не вспомнит.

Получалось, что и волки сыты, и овцы целы. Слишком уж все было шито белыми нитками.

Караваев возвращался домой за полночь. После рейда на рынке опера засиделись, подшивая материалы. Улица, в самом конце которой он жил, была темна и пуста.

Впрочем, сзади вдруг послышалось едва слышное стрекотание двигателя автомашины. Капитан оглянулся и увидел, что за ним медленно движется милицейский уазик. Он обернулся и в свете фар приветливо помахал рукой. Уазик прибавил скорость и тормознул рядом. Из кабины выскочили два милиционера – один с автоматом, другой с дубинкой.

– Ну, куда торопимся, а? – лениво выговорил автоматчик, поглаживая ствол.

"За алкаша приняли, – сразу сообразил Витек. – Ничего, сейчас разберемся…" Он полез в карман куртки за удостоверением, но, к своему удивлению, ничего там не обнаружил. И вдруг вспомнил, что оставил ксиву в камуфляжке, которую всегда таскал на проверках.

– Парни, все нормально! – зачем-то сказал он.

– Что – нормально, волчара? – удивился автоматчик. – Документ есть?

– Да нету, в отделе оставил… Я рядом живу, вон в том доме.

Потеряв бдительность (ведь не на службе), он не обратил внимания на второго, с дубинкой. Тот уже был сзади, а через мгновение – перехватил этой дубинкой Караваеву горло.

Витек увидел перед глазами звездное небо: звезды становились все больше и больше, одна из них расплылась огненным пятном, которое навалилось на него сверху и выжгло память.

Очнулся капитан в кустах. Правая рука как будто не существовала, он не мог ни пошевелить пальцами, ни согнуть ее в локте.

Голова гудела как чугунный котел. Он ощупал ее: голова была влажной и липкой. Бросил взгляд на руку – кровь. "Хорошо, что документы оставил в отделе", – почему-то подумал Караваев, не сообразив даже, что, может быть, с документами не влип бы в такую историю. Кое-как, пошатываясь, он выбрался на улицу, название которой прочитал на табличке ближнего строения. До собственного дома надо было проехать остановок пять-шесть на автобусе, но время, видимо, было позднее. Уточнить время тоже не получилось: часов на запястье не было, осталось лишь ощущение металлического браслета. Часы были дорогие – подарок командира части, которые тот, в свою очередь, приобрел в Кабуле. Витек часами дорожил и считал их чуть ли не талисманом.

В общем, часов не было. Впрочем, поездка на автобусе, решил Караваев, может закончится новым неприятным эпизодом. Это было уже чересчур: завтра кровь из носу нужно было находиться на Маросейке.

Дворами, прячась от запоздалых прохожих, добрался наконец до родного дома. Пришлось звонить соседям – ключи тоже остались в куртке. Соседка, открывшая дверь, вовсе не удивилась появлению Караваева. Она тут же показала ему его куртку, часы и даже деньги. Объяснила, что в дверь позвонили, а когда она открыла, то увидела на пороге объемистый сверток, в котором и находилась вся мануфактура. Было это минут двадцать назад, она, конечно, успела поволноваться и даже позвонила в милицию. скоро, видимо, будет здесь. Действительно, пока соседка, охая и причитая, промывала Витьку разбитую голову, подъехали коллеги. Следом подкатило УСБ, внеся свою лепту в общую сумятицу.

Но дело окончилось ничем, как ни старались. Опознать Караваев никого не смог. Начальник окружного ОВД объяснил ему, что на их территории частенько разбойничают патрульные машины из других округов: тут место, богатое на подвыпивших и денежных прохожих, так что искать тут нечего, надо хоть радоваться, что коллеги оказались не лишены благородства – вернули деньги, вещи, мобильный телефон…

Витек порадовался, но заявление все же оставил. На что начальник скептически захмыкал.

До конца недели Караваев писал объяснительные, рапорты, устно докладывал большому руководству о случившемся.