Андрей Голяк - Ничего, кроме настоящего

"Деформация". Грандиозное действо, две сцены, толпы народу, море музыкантов. "Гады", "Пятихатки", "Живая Вода", "Индюки" и другие. В честь такого события даже "Липтоны" решили тряхнуть стариной и выйти на сцену.

Для нас было очень важным участие в акции такого плана. Одно дело

– "фанерный" фестиваль, пусть даже транслируемый на всю страну, и совершенно другой компот – живая тусовка вкупе с "динозаврами". Я отбросил ко всем чертям свои депрессняки и решил "полностью соответствовать".

Погодка, правда, та ещё! Пронзительная сырость, ветер, пробирающий до костей. Осень, батенька! Дома я основательно подзаправился клюквенной водкой, и теперь почти не мёрз. Смуры я попытался спрятать поглубже, и, чтоб настроиться на нужный лад, мурлыкал себе под нос "штучки-дрючки".

По дороге я заскочил за Палычем. Он, по причине непогоды, тоже посчитал нужным "согреться". Я, естественно, составил ему компанию.

На саундчек мы почти успели. Быстренько настроились, попробовались и слиняли со сцены. До вечера можно было отдыхать.

Всей командой мы затарились в ближайший бар и тихо-мирно промариновались там до времени "Ч". Вернулись мы как раз ко времени своего выхода на сцену. Весь групец был в подогретом состоянии и настроевич держался на наивысшей отметке.

А концерт уже буял вовсю. На сцене корячился "Астральный План", где играл на басу наш "друг любезный" Ганс. Вокалист шаманил, и пипл оттягивался в полный рост. Руки, руки, руки! Раззявленные в крике рты, размытые движения. Кач, скажу я вам, некислый!

"Астральный План" освободил сцену. Юркий ведущий орал в толпу какие-то призывы, а потом махнул рукой:

– Встречайте! "Клан Тишины"!

Толпа заорала, и мы ринулись на сцену. Я обхватил задубевшими пальцами горло микрофона и заорал:

– Мы приветствуем всех людей с деформированным сознанием!

Море внизу заколыхалось и ответило мощным рёвом. "Ковбойцы" вступили с совершенно дикой подачей. Меня понесло по сцене в каскаде изломанных поз и махов. Короткие штрихи жестов, размашистые броски в стороны. Танцы. Танцы слепого. Танцы слепого на краю крыши.

Танці сліпого на даху,

Ваблячий культ безодні,

Прагнення низу наверху,

Музика падінь…20

Я изображал тонкую грань, на которой существует мой персонаж.

Бешеный выброс адреналина в кровь. Волна энергии оттуда, снизу, от толпы. Ярость выживания. В какой-то момент всё пропало. Осталась бездна, и на краю её – я. Одинокий слепой танцор. Где-то здесь момент истины, и его нужно найти наощупь. Шаманы высоты поют мне свои молитвы. Мы камлаем хором. Нате, жрите, демоны бездны! Я давился строчками, выплёвывал их, меня несло. Я летел в этом ветре, в этом дожде, в этом страхе своём непреодолимом. Таком тонком, готовом лопнуть, порваться в любой момент. И таком сладком. До спазм в горле, до боли в скулах. Кода! Я подыхаю в последнем гитарном запиле.

Море лиц зловеще ревёт. Паша без перерыва начинает "Тінь у вікні". Внизу начинается абсолютное безумие. На сцену летят шапки, носовые платки. Я пою на пределе. Я сцеживаю им всю мою кровь. Не по капле, но густой чёрной струёй. Я здесь перед вами наизнанку. Рвите меня на кусочки. Истерика! Хрип! Хруст сжатых пальцев! Кода!

Медленный балладный перебор.

Дивна пролиє вино…

Опускаю взгляд и вижу огоньки зажигалок. Площадь огней. Всё размыто, как на акварели. Слёзы? Ветер… Это всё мне.

Напоследок играем "На сьогодні – все". Про "пожежа нам дарує світло і тепло" скандируют все. На секунду удивляюсь, но не оставляю себе на это времени. До конца, до точки, до последней капельки.

Пляски с губной гармошкой! Кода! Несколько прощальных фраз. Амба! Я всё сказал! Аста ла виста! Меня больше нет. Но мы обязательно встретимся. Хотя, не исключено, что в другой жизни.

– Охо-хо! Вот идёт звёзда мудаков с деформированным сознанием! – заплясал Палыч в момент моего появления на "точке".

– Да, старичок, оттянул ты вчера народец в полный рост, – покачал головой Паша, – что это тебя так протащило?

– Ничего. Просто решил немного оттопыриться. Не стоит внимания.

– Нас вчера за тобой драйвануло до красной метки. В кайф.

– Ну-ну! Чё сегодня делаем?

– Новьё. Старую программу гонять нет смысла.

– Тогда поехали. У кого чего есть?

Было у всех. И опять началась тягомотина. Мы мурыжили куски гармоний, обрывки задуманных текстов, пытались импровизировать. И всё в ноль. Бесполезно. Мы чувствовали, что это никого не прёт.

Противостояние опять висело в воздухе и смердело громко и отвратительно. У меня временами появлялось такое впечатление, что все эти годы мы двигались не в одну сторону, а в противоположные.