– А ты какими судьбами? – интересуюсь я, – Акустику послушать захотелось?
– Да нет, я сегодня представляю здесь свой новый проект "Теорема
Ферма".
– Ну и названьице! Долго думал?
– Не-а! В шесть секунд! Никак не мог отдуплиться с названием, взял энциклопедию и ткнул пальцем наугад. Делов-то!
Сашка взбудоражен. Оно и понятно – я наблюдал его метания, которые по времени совпали с моими смурами. На последней "Червоной
Руте" "Долина Снов" играла и с ним, и отдельно с Олесей Остапчук.
Леськины вещи были отмечены жюрями, и группа получила хороший толчок. Интересные предложения, гастроли, записи. Сашка остался как-бы не у дел. Начались косяки, скулы, интриги и прочая хрень.
Закончилось тем, что Качумов ушёл из "Долины". Через какое-то время он собрал новую группу, и сегодня собирался дебютировать.
– Погоди, Саня, у тебя разве акустический музон?
– Мы имеем две программы – в акустике и в электричестве. А что у тебя? До меня доходили какие-то интригующие слухи, но никто ничего толком не знает. Ты как пропал полгода назад, так о тебе ничего не было слышно.
– Да чего там рассказывать? Сегодня сам всё услышишь.
В толпе народа я увидел лица своих "бывшеньких". Батькович радостно заулыбался и потянул к нам Пашу.
– Привет конкурсантам! – они, естественно, в курсе.
– Привет "Морю Лаптевых" от моряков речного пароходства! – шутливо приветствовал их Сашка.
Дальше пошёл обычный трёп "за жизнь". Я понимаю, что толком посмотреть концерт мне не удастся. Беседовать с бывшими друзьями тоже особой охоты нет. Я отговариваюсь срочным делом и линяю за кулисы искать своих музыкантов. В спину мне несутся благожелательные напутствия "Лаптевых". Н-да, прошли времена, когда мы общались, смахивая с языков сочащийся яд.
За сценой я нахожу Васыля с Боженой, согласовывающих по своим нотным записям последние детали. Димка сегодня не играет – мы не ориентировались на "чистую" акустику, и все партии у него в электричестве. Наконец нас объявляют. Делаю глубокий вдох-выдох и выхожу на сцену.
И-и-их! Давно забытое ощущение! Несколько секунд прихожу в себя.
Пипл встречает молча – обо мне попросту забыли за то время, что я смурил, работал, скрывался, сочинял. Да оно и к лучшему – начнём всё с чистого листа. В первом ряду в полном составе сидят "бывшенькие".
На лицах – вежливый интерес. Типа "удиви-ка нас".
Располагаемся на сцене. Я приветствую публику несколькими фразами и подношу ко рту дрымбу16. По залу несётся рваный ритм моих камланий. Васыль и Божена вливаются в них вязкой мутной теменью. Я убираю дрымбу, прикрываю глаза и шепчу в микрофон:
Я забираю вас з собою
Марити неспокоєм,
Я забираю вас з собою
Носити в долонях дощ…17
Виолончель оплетает мои слова тугой кожаной лентой, сопилка берёт низкие клокочущие тона, добавляя пространства. А я продолжаю заклинать, звать за собой:
Дивіться на мене –
Я
Розрізаю
Яблуко!
Час кам'яних ідолів вже скінчився,
А час дерев`яних ідолів ще не настав…
Це мить, коли вмирають боги,
І народжуються богочоловіки,
І головне – вчасно вмерти,
Щоб встигнути вчасно народитись.
Последние слова я швыряю в зал хриплым срывающимся голосом. Потом отпускаю поводья и снова беру дрымбу. Васыль играет вступление к
"Ворожбе", Божена врезается бритвой фрилки18, вспарывая лирику
Васыля. Я вступаю гитарой, и виолончель тянет нить волынкообразного сопровождения.
Берегом ранку тендітного
Хтось тікав, наче навіжений,
Уносив сон під сорочкою –
Крадену сповідь причинної.19
Я не смотрю в зал, я не обращаю на них ни малейшего внимания, но я знаю, что они покорно идут за мной. Они у меня в ладонях. И они никуда не денутся, если не разжать пальцы.
Стогін болю тугий
Скроню п'ястом швидким
Пестив-цілував,
Виливав далечінь
В очі рухом повік –
Сонце доганяв.
Всё-таки, это было не то. Не то, что на репетициях. Мы играли гораздо хуже. Я старался не обращать на это внимания, но чувствовалось, что мы не настолько выразительны, как на репетициях.
Заключительная часть "Ворожбы". Резкий ритм сменяется расплывчптостью.
Дебри.
Дебри звуков и образов.
Здесь можно встретить всё, что угодно.
Всё, что нарисует услужливое воображение.
Ворожба
Чорною чаплею
Крилами ніч торка.
Зазирав
У вікна пустих криниць –
Відповіді шукав.
Я пробираюсь наощупь между виолончельными глиссами. Мне вслед шипят бешеные сопилки, бросающиеся из отстранённости в нечеловеческую ярость.
Читать дальше