Владимир Митрофанов - Зачистка территории

Злые языки в городе поговаривали, хотя и с трудом в это верилось, будто бы этот исключительно приятный в общении, воспитаннейший человек, устраивает дома дикие скандалы и ведет себя там совершенно свинским образом. Обострение отношений в семье достигло такой степени, что Иван Сергеевич с женой практически не спал, не разговаривал и вообще ее презирал и частенько на нее орал, брызгая слюной и заламывая руки: "Дура! Что ты можешь понимать! Я тебя терплю только из-за детей!.." Жена была младше его на шесть лет.

Когда они познакомились, ему уже исполнилось двадцать пять, а ей – только-только девятнадцать. Тогда это была пухленькая очаровательная блондиночка, румяная, очень здоровая на вид, с великолепными сплошными зубами. Жила она с родителями в том самом областном центре

Н., где Иван Сергеевич учился в пединституте. К тому времени он уже заканчивал второй курс и откровенно бедствовал, даже чуть ли не голодал. Жил в общежитии, днем учился, а вечерами подрабатывал, где придется. С будущей женой познакомился совершенно случайно на какой-то вечеринке, потанцевал с ней, пошел проводить, увидел, что она простушка, и ему пришла мысль устроить так, чтобы у нее дома иногда питаться пусть и в качестве жениха. Своим деликатнейшим отношением и далеко не самым плохим внешним видом он сознательно ее влюбил в себя и стал частенько заходить в гости. Матери девушки он сразу понравился, а отец почему-то сразу принял его за человека очень хитрого и не без задней мысли, но оба они были не прочь отдать за него свое чадо. У Ивана Сергеевича появился стыд не оправдать этих надежд, но он все-таки надеялся со временем резко отвалить, однако остановиться никак не мог и все приходил и приходил обедать да пить чай, в больших количествах 6oрщи да наваристые бульоны и постоянно стреляя у хозяина дома покурить. Однако жениховство его начало неприлично затягиваться. А его уже приглашали на семейные торжества и не раз предлагали остаться ночевать, но он никогда и ни под каким видом не оставался, подсознательно ощущая в этом какую-то страшную угрозу себе и своей блестящей будущности. Однако однажды был приглашен к ней на день рождения: отмечалось ее двадцатилетие.

Весь вечер он сидел рядом с ней, она была влюблена, щебетала вокруг него. И вдруг в середине того вечера он ощутил ужас неизбежности женитьбы, дальнейшего существования в этом мирке перин, пуховых подушек, дальних родственников и незнакомых старух. И от этой самой обреченности он, в конце концов, прилично напился, причем отец невесты постоянно подливал, окончательно осоловел и не был отпущен домой. Постелили ему на полу в какой-то комнате, он даже не помнил, как оказался там, но вдруг проснулся совершенно трезвый и, облившись холодным потом от страха, услышал, как скрипнула дверь. Затем приподнялось одеяло, обдав бок прохладой, и невеста легла рядом, часто дыша. Он сделал вид, что только проснулся и ничего не понимает, с минуту погрустил, о чем мечталось, и – как с закрытыми глазами бросаются в омут – схватил ее и прижал к себе…

Утром они были встречены родителями уже как молодожены. Потом, как бы сама собой подошла свадьба, на которой была тьма-тьмущая родственников со стороны невесты и только одна сестра Надя со стороны Ивана Сергеевича. На следующее утро он проснулся рядом с законной женой и вдруг впервые отчетливо осознал, что уже все – дело сделано, обратной дороги нет, и его обуял такой срах, что он накрылся одеялом с головой и не хотел вылезать. Вечером того же дня он впервые наорал на жену; но спать легли все же вместе. Еще через неделю после жениться он на два дня исчез – сбежал к институтскому другу Сашке Лямину, и они два дня беспробудно пили, проклинали женщин и свистели в окна. В конце вторых суток Махина доставили домой в бесчувственном состоянии, – то есть мертвецки пьяного, – знакомые милиционеры. Еще сутки опасались, что он умрет, но он выжил, очнулся, застыдился своего поступка и объяснил все это тем, что отравился маринованными огурчиками. Сашка же Лямин был увезен в психушку, потому что с тоски вдруг затеял вешаться, но это заметила бдительная соседка тетя Маша Панкратова и тут же позвонила и в

"скорую" и в милицию.

По окончании Иваном Сергеевичем института они с женой переехали в

Любимов, там у них вскоре родилась дочь Мария, а еще через три года

– сын Саша. После рождения сына жена Махина вдруг начала неудержимо полнеть. Поначалу она даже обращалась к врачам, пыталась ограничивать себя в еде, но жир будто из воздуха брался – она полнела и полнела и в итоге располнела до невероятных размеров.