Владимир Митрофанов - Зачистка территории

А первая его любовь, Оля, оказывается, вышла замуж за парня по фамилии Королев, который пришел из армии через год после того, как забрали Павла. Павел когда-то его наверняка даже видел, но в лицо абсолютно не помнил – Королев был из другой школы, на два года старше Павла. Не исключена была ситуация, что как раз-то его,

Королева, Оля и ждала из армии, а Павел был просто эпизодом этого ожидали. После армии, уже женившись на Оле, Королев, поступил на вечерний факультет строительного института в Москве, там же работал на стройке и очень быстро пошел вверх по карьерной лестнице без резких взлетов и падений. И наконец, стал чуть ли не совладельцем крупной строительной фирмы, так что, в конечном итоге, оказался довольно успешным человеком. Известно, что они с Олей так и живут в

Москве, вполне обеспечены, а по российским меркам – даже богаты, и, говорят, у них уже трое детей. То есть, как однажды подумал Павел, это, может быть, оказался неплохой выбор для Ольги. Что бы там ни было, это была первая его настоящая любовь, и он бережно хранил память о ней, и был искренне рад, что у Оли все хорошо.

Наконец, вернувшись к дому Хомякова, Шахов с Павлом сели в машину, просигналили. Хомяков тут же вышел и, отдуваясь, втиснулся на заднее сиденье. Тронулись. Разговаривая ни о чем, выехали из города, потом свернули с трассы на разбитую дорогу, ведущую к садоводствам. Ехать до теткиной дачи было не более двадцати минут.

Четверть часа – и ты уже за городом – недостижимая для обитателей мегаполисов привилегия жителей маленьких городов, впрочем, во все времена державших огороды, участки под картошку, а потом постепенно застроив их разнокалиберными дачными домишками. Место, где располагался участок тетки Лили, было очень хорошее – на высоком берегу. Вода тоже была рядом – большой пруд, каким-то образом постоянно наполнявшийся из бьющих на его дне родников. Сложно было понять, как эти водоносные слои поднимаются на такую высоту. Вроде других возвышенностей вокруг не было, и как здесь создается водяное давление Шахов, довольно посредственно учившийся в школе по физике, понять никак не мог. Отсюда имелся и удобный спуск к реке, берег которой зарос камышом, кустами и был застроен сарайчиками для лодок и лодочных моторов.

Теткина дача располагалась рядом с довольно обширным участком, огороженным очень высоким сплошным забором. Над забором виднелась только крыша со спутниковой антенной – сразу было видно, что это солидный жилой дом и еще там была куча всяких пристроек – наверняка баня, гараж и сараи. Впрочем, не все еще было закончено, строительство продолжалось, часть этого участка, выходящая на реку, имела еще временную ограду в виде металлической сетки, там же стояла бетономешалка. Железные ворота были распахнуты, и у дома сверкал металликом здоровенный внедорожник "тойота-лэндкрузер" с раскрытыми дверями, откуда из динамиков оглушительно на всю округу долбила музыка. Сам хозяин – довольно плотный коротко стриженый мужчина средних лет в шортах и майке с выпирающим пивным животиком тут же занимался по хозяйству – разжигал мангал для шашлыков.

Павел, остановившись сначала у дома тетки, крошечного облупленного строения, похожего больше на сарай, направился, было, прямиком туда, но заметил тетку в огороде – над грядкой задом кверху. Она, услыхав скрип калитки, распрямилась и, схватившись за поясницу, приставила ладонь козырьком над глазами, стала всматриваться, кто же там пришел. Оставшимся сидеть в машине Шахову и Хомякову было видно, как они с Павлом обнялись, расцеловались, потом зашли в дом. Павел, впрочем, тут же высунулся в окно, крикнул:

"Я сейчас! Клубники пока поешьте!" Стали искать по грядкам клубнику, но спелой еще было мало. Вскоре вышел Павел. Оказалось, история с соседом, как и предполагалось, не стоила и выеденного яйца: спор шел из-за какой-то помойной ямы, сделанной соседом не на положенном месте. Еще тетка жаловалась на здоровье, на суставы, на урожай, на погоду – короче, на все. Еще ко всему этому успела рассказать Павлу, что новый хирург-реаниматолог в местной больнице, которому самому было лет двадцать шесть, считает, что лиц старше пятидесяти реанимировать уже не нужно – они-де свое пожили. Поэтому все пожилые люди, попадавшие в больницу, его страшно боялись. Впрочем, и фамилию врач имел соответствующую – Гадецкий.

– Я теперь понимаю, из-за чего была гражданская война и кулацкие мятежи! Вот почему коммунисты были против частной собственности – потому что человек своего никогда не отдаст. А отнимать всегда очень сложно. Большевики это хорошо понимали! – прокомментировал ситуацию с помойной ямой Хомяков, впрочем, так толком и не понявший в чем конкретно состояла проблема.