Владимир Митрофанов - Зачистка территории

Потом Аркадий, посмотрев на часы, засобирался уходить, обе женщины проводили его до дверей.

Спустившись по лестнице, Шахов вышел во двор, а затем – на улицу

Рубинштейна. После пребывание в этой квартире день показался ему еще более сумрачным, чем был до этого. Под аркой ворот в разбитом фонаре, болтавшемся на ветру, нахохлившись и поджав лапку, сидел больной голубь. Дул ветер, снежной крошкой больно секло в лицо.

Прямо напротив, через улицу, на тротуаре у взорванного ночью кафе дворники подметали стеклянную крошку. Шахов ссутулился, поднял воротник, сунул рукопись подмышку, руки – глубоко в карманы и пошел в сторону Невского проспекта.

Буквально через два месяца Шахов совершенно случайно из газеты, наклеенной на улице, узнал, что Анна Ивановна умерла. Неожиданно для себя он решил сходить на панихиду. Там было довольно много народу.

Она лежала в зале районного Дома культуры. Кто-то явно оплачивал это дело. Все было чин чином. Много цветов, дорогой гроб. А в гробу том были еще какие-то рюшечки и кружавчики – будто свадебной фаты отголосок…

Когда все у них с Мариной закончилось окончательно, и Аркадий снова вернулся в свой родной город один, без любви, он снова почувствовал постоянный ветер и нарастающий поток времени. Любовь осталась позади, детей у него не было, любимого дела тоже. Как-то встретил на улице свою одноклассницу Лиду Смирнову. Когда-то первая красавица школы была уже далеко не та: взъерошенная, под глазом -

"фингал", губы – в простуде, за ней волочился, семеня и спотыкаясь, хнычущий ребятенок лет пяти, и на руках сидел еще один – совсем малыш. Шахова она не узнала. Днем позже он зашел на рынок и увидел там Розку Максакову из параллельного класса. Некогда настоящая девочка-цветочек, теперь она невероятно располнела, торговала на рынке овощами, громко орала на весь зал. Они немного поговорили с

Шаховым, оказалось, у нее был уже почти взрослый, четырнадцатилетний сын. Именно вернувшись в Любимов, Шахов вдруг почувствовал, как сам стремительно стареет. Все окружающие тоже старились с огромной скоростью буквально на глазах, масса знакомых людей вокруг уже умерла. Ежедневно кого-то хоронили. Городское кладбище постоянно расширялось, не хватало мест. Злой отекший могильщик хрипло кричал из ямы: "Если не добавите, могу задеть за соседний гроб – кости посыплются!"

Развод с Верой Шахов получил только в марте, когда он был как бы не очень-то и нужен и уже не столь актуален. Марина в это время уже жила с другим. Все было зря. Как Аркадий ни вывертывался протянуть время с ней, но и оно кончилось. Ни деньги, ни другие факторы уже ничего не решали. Марина была потеряна навсегда, и Шахов остался совершенно один против нарастающего потока времени. Он и статью-то в газету написал, чтобы выйти из этого состояния – это было маленькое событие, хоть как-то меняющее его жизнь. И теперь он ждал, когда же его убьют. После бани, расставшись с ребятами, он не пошел домой, а направился к к реке. Сидя на набережной, Шахов смотрел на отцветающие кусты сирени, на убегающие тучи, рябь на реке и вдруг подумал: "Боже мой, такое прекрасное лето проходит зря!" и в этот самый момент он почувствовал: что-то случилось. Словно ангел апокалипсиса протрубил: времени больше нет!

Несмотря на свой довольно свободный, со стороны, образ жизни,

Альберт Мамаев отличался чрезвычайной пунктуальностью: даже в воскресенье ворота усадьбы распахнулись почти ровно в 9.30. Выехав из усадьбы, черный "Мерседес" остановился. Водитель вышел, оставив свою дверь в машине открытой, и пошел запирать ворота.

В это самое время из-за кустов вышел старик. Не было никаких разговоров – вообще ни одного слова не было произнесено. Подойдя вплотную, Александр Михайлович Шахов сходу, почти в упор выстрелил из "Вальтера" водителю в затылок и в спину, и дальше, уже не глядя на упавшего, стал вести огонь сразу из двух пистолетов по людям, сидевшим в машине: в открытую дверь – в переднего пассажира и сквозь стекла – в задних. Отстрелявшись, в краткой тишине он вставил в

"Вальтер" новую обойму и каждому по очереди, кроме явно мертвого водителя с дыркой в затылке, еще раз выстрелил в голову. Все заняло секунд пятнадцать, не больше. Фактор внезапности, как всегда, сработал блестяще – никто даже не дернулся. Может быть, у кого-то из этих парней даже еще билось сердце, толчками выбрасывая кровь из ран на одежду, кто-то из них все еще летел по сияющему коридору, ведущему в иной мир, но всё равно – все они уже были мертвы.