Той ночью они пытались вообще не спать – это было золотое, волшебное время, которое жалко было тратить на сон. Ася иногда задремывала, потом снова радостно просыпалась. Хотя бы еще один день вместе – казалось, это было бы такое богатство! Но Павлу надо было выйти из дома самое поздное в девять утра, еще заскочить в гостиницу, переодеться, потом забежать в Управление и затем сразу – на самолет.
Утром Павел уходил уже впритык, тянул время. Когда уже стоял в дверях, Ася оставалась на кухне, что-то терла на плите, низко опустив голову. Павел сбоку видел, как она кусает губы, и как сверкнули слезы на ее ресницах. "Ну, иди – тебе пора!" – только и смогла сказать она, не глядя на него, срывающимся голосом. Провожать не стала – не обняла и не поцеловала – может быть, просто боялась по-настоящему разрыдаться. Больше они никогда не виделись. Выходя из подъезда, Павел со всех сил сдерживал себя, чтобы не обернуться. Он знал: обернись, вернись – и тут же скелеты выпрыгнули бы из всех шкафов! Павел осознавал, что беспардонно влез в чужую семью. Не будь этого серьезного препятствия, он, может быть, и остался бы с ней или потом забрал бы Асю к себе.
Во дворе он все-таки остановился, и, борясь с собой, постоял.
Хотел вернуться, но что-то мешало. Он физически ощущал, что между ними был натыкан невидимый, но непроходимый частокол, который не позволял им быть вместе даже еще один день. Кроме того, она, как это ни банально, была замужем, а он так же банально был женат. Что там было у нее с мужем, какие отношения, где находился муж – было неизвестно. В ту ночь они даже не пытались об этом говорить. И не было никакой возможности остаться в городе хотя бы еще на день, разве что если приехать потом. Но и в том случае Павел не мог представить, что все развивалось бы дальше. Как они должны были бы себя вести днем – прятаться, что ли? Как, например, представить такую ситуацию: она должна была бы ночью спать с мужем, а днем или вечером забегать на часок в гостиницу к Павлу? При таких отношениях, какими они сразу сложились между ними, это было бы просто невозможно. Таким образом, все было кончено, но еще долгое время он хранил память об Асе, и долго-долго лишь от одного только произнесенного имени "Ася" его охватывало теплом.
Впрочем, в частной жизни знакомых ему людей иногда встречались куда более поразительные и необъяснимые вещи. Хороший приятель
Павла, бывший офицер, а ныне удачливый бизнесмен Славик Векшинский познакомился с молодой женщиной Галей, которая была замужем, но муж у нее был инвалид первой группы. Когда она выходила за него, это был здоровый красивый мужик, но потом буквально чуть ли не за год-два по какой-то там причине весь развалился – что-то у его было типа редкого суставного псориаза. К тому времени, когда она случайно встретила Славика, Галя ухаживала за лежачим мужем уже не один год.
Славик, как и Павел в истории с Асей, увидел свою Галю случайно в продуктовом магазине и тут же влюбился. У них завязался серьезный роман, осложненный тем, что она вечно куда-то спешила: надо было работать и надо было ухаживать за прикованным к постели мужем. Кроме того, из-за такого замкнутого образа жизни муж стал капризным и подозрительным. Заставив Галю приобрести мобильный телефон, он постоянно пытался контролировать все ее перемещения между множеством работ, где она зарабатывала деньги, которые уходили в основном на его лечение. Вряд ли она его уже любила, но и бросить не могла.
Славик несколько раз предлагал ей развестись и выйти за него замуж.
Просто умолял, но она отвечала: "Я не могу его бросить!" – а потом дома рыдала, запершись в ванной с включенной водой, чтобы муж не услышал. Тут была какая-то непонятная Славику женская тайна.
Возможно, это был ее крест. А может быть, сработал нереализованный, не в ту сторону направленный материнский инстинкт, вместо ребенка нацеленный на супруга-инвалида. К тому же, этот ее муж оказался человеком чрезвычайно сильной воли, действие которой в данной ситуации было направлено исключительно на жену. Детей заводить он не хотел: то ли боялся того, что она переключит свою заботу на ребенка, то ли, скорее, что она может не выдержать и сломаться, поскольку и так работала на износ. Может быть, конечно, влияло и то, что он постоянно принимал сильнодействующие лекарственные препараты, которые вполне могли влиять на его детородную функцию. И это притом, что сохранились сексуальные притязания, которые Галя как законная жена должна была регулярно выполнять. Она как-то то ли проговорилась об этом, то ли случайно каким-то образом дала это понять, может быть, даже и неосознанно, но Славик, человек, обученный улавливать всякие мелочи в разговоре, понял. Как это все выглядело на практике
Читать дальше