Владимир Митрофанов - Зачистка территории

Его, впрочем, предупредили, что валить никого из "краповых" нельзя, ну и, естественно, нужно не свалиться и самому. Можно, конечно, было

(да и руки чесались!) уложить их обоих рядышком, но Павел выдержал, и хотя, конечно, ему и попало, но вполне терпимо. Впрочем, те тоже откуда-то знали, с кем имеют дело, и держались не слишком открыто, да и особо не напирали. Им, видимо, тоже тихонько сказали, что от этого можно и огрести по полной. Наконец, все закончилось, береты выдали. Павел осмотрелся: почти у всех других молодых ребят, только что прошедших испытание, из носовых ходов торчали набухшие кровью ватные турунды.

Часов в пять Даша распихала Павла: она снова захотела любви.

Потом, потные, они лежали рядом. Даша долго молчала, кусая губы, потом произнесла: "Я хотела тебе сказать одну вещь, но не решалась…" И тут Павел непроизвольно испугался: "Ну, все: из шкафа полезли скелеты!" Но Даша больше ничего не сказала – уснула.

А Павел стал думать, а что если действительно полезут скелеты и из Дашиного шкафа? Один его приятель цинично говорил: "Если приближаешь к себе женщину, то всегда жди скелетов из ее шкафа: отчимы-маньяки, отцы-алкоголики, братья-наркоманы, дядья-инвалиды, парализованные бабушки, близкие друзья юности (это кто первый ее перепихнул), бывшие любовники, спрятанные куда-то дети – вдруг так и полезут! Чуть позже обычно приходят бывшие мужья и требуют чего-то своего. Примеров тому уйма!" Вывод его был такой: чтобы свести к минимуму количество скелетов, нужно жениться или на очень молодых девчонках или на сиротах, что, впрочем, тоже не являлось надежной гарантией.

Надо сказать, Павел попадал в ситуации и вообще непредсказуемые.

Дело было в командировке в одном довольно большом городе на юге

России, где жила-была такая женщина Ася. Павел потом долго и часто вспоминал эту Асю, пытаясь понять, оттуда вдруг взялась у них эта невероятная и непреодолимая тяга друг к другу. Их соединила какая-то древняя и мощная сила, инстинкт, какие-то невероятно прочные невидимые нити – он не поверил бы, если бы не ощутил их и не испытал лично не себе. При всей его профессиональной памяти, в этой странной истории имели место некоторые выпадения. Ася ему понравилась мгновенно – с первого взгляда. Он только потом вспомнил, что когда они совершенно случайно встретились с Асей в каком-то магазинчике на рынке, в тот самый момент, когда она расплачивалась с продавцом, он заметил у нее на пальце новенькое обручальное кольцо, а потом – словно случился фокус – когда они заговорили, кольца на руке вдруг не стало. И мысль была такая у Павла, что это просто ему показалось, и как хорошо, что нет этой проблемы. И потом еще, когда они пришли к ней домой, она попросила его присесть на минутку в прихожей, а сама пошла в комнату, чтобы якобы прибраться. Но вначале он все-таки заглянул туда буквально на три секунды и сразу же увидел на полке в серванте обложку альбома "Наша свадьба". И еще что-то такое в квартире было, что указывало, что мужчина тут либо постоянно проживает или же не так давно обитался: например, в шкафчике в ванной лежала новая бритва "Жиллетт", гель для бритья и мужской дезодорант, а на полочке стояли две зубные щетки. Но в тот момент это ничего не меняло: когда Ася вернулась из комнаты, там же в прихожей они с Павлом буквально впились друг в друга. Потом лежали рядом, полураздетые, на полу, тяжело дыша, в поту, и тут на Павла внезапно обрушилась нестерпимая чудовищная жажда. И он захотел не просто пить, а немедленно и много холодного пива. Просто до смерти захотел. А пить дома было нечего, разве что пахнущую хлоркой воду из-под крана, и Павлу, хотя ему и было нестерпимо лень, пришлось одеться и идти в магазин. Он прямо в шортах и в домашних шлепанцах на босу ногу поперся не через сквер, где именно в этот день по какой-то причине была раскопана траншея, а мимо гаражей.

Было еще даже не слишком поздно – часов около десяти, но уже очень по южному темно и ни одного человека вокруг не наблюдалось.

Павел проходил мимо какого-то гаражного закоулка, когда услышал будто бы слабый стон или всхлип, и вначале подумал, что наверно молодежь трахается, но что-то его все-таки остановило: уж больно место для этого дела было вонючее, и он все-таки вернулся, подумав, что, может быть, мало ли кому-то плохо, всунулся в тупичок и даже не успел ужаснуться. На него почти мгновенно кинулся какой-то человек, как будто зверь или оборотень, с большим ножом в вытянутой вперед руке. Павлу хорошо запомнилось лезвие – блестящее, широкое, из хорошей стали. Просто замечательный нож! И еще осталось впечатление: огромные от ужаса глаза девочки лет тринадцати, лежащей на земле с заклеенным коричневой упаковочной лентой ртом, и тут же глаза зверя, и мгновенная странная мысль тогда же проскочила в голове: "В шлепках-то как неудобно и стекла много – можно ногу порезать, если соскочат!" – когда он автоматически развернув корпус, уклонился от удара, предплечьем левой руки отбил руку с ножом, ударил зверя костяшками пальцев правой в горло, добавил коленом в пах, а затем, с хрустом заломил ему руку назад. Вывернув нож, он перехватил теплую потную рукоятку и со всей силы вбил лезвие зверю в темя, как в тыкву