Владимир Митрофанов - Зачистка территории

"Гляди, Паша, какая телка! Ах, какая телка!". Это была действительно настоящая красавица, однако Павел был знаком с ней раньше и даже очень близко (если не сказать "слишком") и уже не видел в ней этой внешней красоты, а знал, что это просто-напросто реальная классическая стерва, женщина-вампир – опаснейшее существо в мире.

Охотница на мужчин. Сколопендра в сравнении с ней просто отдыхает!

Сейчас он уже ни за что не рискнул бы провести с ней ночь.

Последствия (не венерические – тут-то как раз было все в порядке) – а с точки психической и социальной сферы могли быть разрушительными.

Она была невероятно опасным человеком. В своем масштабе, конечно.

Его удивляло, что она вообще делает в России – ведь на Западе охота могла быть куда как более успешной! Например, можно было бы добыть сперму какой-нибудь богатой знаменитости, забеременеть, представить суду анализ ДНК и доить эту знаменитость всю жизнь. У нее бы получилось. В ней была смесь каких-то разных кровей, включая явные африканские корни, она была живуча, как инопланетная особь из фантастического фильма. Он даже в какой-то мере наслаждался, глядя на нее теперь со стороны, будучи в относительной безопасности, как наслаждается посетитель серпентария, надежно защищенный толстым стеклом, красотой королевской кобры. Он давно уже не был желторотым пацаном, бросающимся на все голое женское, и уже давно отошел от ложного кодекса юности "если женщина хочет, то ты обязан". Было бы, конечно, неплохо было еще раз пару разочков переспать с ней,

Почувствовал: начало затягивать. Но потом что-то Павла отрезвило – какая-то мелочь в ее поведении, чуть мутноватый взгляд с поволокой: ведь это еще неизвестно окажется, кто кого трахнул. Она выглядела слишком, нечеловечески, красивой – как приманка. Переспать с ней было бы все равно, что сунуть член в мышеловку. И Павел реально испугался и под утро слинял под видом срочного вызова на работу и отъезда в командировку. Помниться, выйдя тогда из того ночного заведения на набережную, уже часов в пять утра перекрестился на купола ближайшего храма: "Неужели пронесло?" Потом встретил ее в другой раз, будучи уже более трезвым, и снова тайком перекрестился:

"Слава Богу, вроде пронесло!" Красоты ее он уже не замечал. Своим хищным видом она напоминала ему самку богомола, съедающего своего партнера сразу после спаривания. А ему нужна была просто любимая жена.

С другой стороны, интересен был и обратный феномен, как например, с женой Андрюши Коваленко. В первую их встречу, по сути, на

Андрюхиной свадьбе, она показалась Павлу некрасивой и невзрачной, с какими-то резкими птичьими чертами лица, но чем больше и дольше он ее узнавал, тем с каждым разом красивее она становилась. И с тех пор он, встречая ее, часто думал: "Вот Андрюхе-то повезло!"

Но, увы, так везло далеко не всем. Люди влипали капитально. Один знакомый парень, Дима Соколенко, сказал так:

– Когда мне говорят, что моя жена миловидная, стройная и симпатичная – я этого не вижу – она для меня уже не такая: я вижу сильного и беспощадного врага! Меня уже не обманешь ни ее красотой, ни макияжем, ни одеждой – я знаю, это просто приспособительная окраска – мимикрия. Как у змеи. Не дай Бог наступить на нее!

Впрочем, он с самого начала подозревал, что его жена сумасшедшая.

Через некоторое время совместной жизни он стал ощущать необъяснимый ужас перед входом в свой собственный дом. Даже когда она звонила ему по телефону и что-то просила сделать или купить – опять же испытывал безотчетный страх. Причем, это было не только его ощущение – от них вдруг сбежал кот Кузьминов. Иногда случалось то, что всегда ужасно его пугало в ней: мгновенный переход от безмятежного спокойствия – к вспышке безумной ярости, во время которой она могла бросить в него всем, что попадется под руку, или, например, плеснуть в лицо горячим чаем. Однажды по ее просьбе он купил на рынке большой кусок мяса, она его внимательно осмотрела, видно, что-то ей не понравилось, и сходу, не говоря ни слова, швырнула его Диме прямо в лицо. Еще в большей степени это отмечалось во время их развода, когда безумие ее проявилось в уже полную силу. Женщина-судья, увидев после какого-то своего вопроса ее мгновенно изменившееся лицо, пыталась бежать. Хотя теперь, вспоминая их совместную жизнь, Дима понял, что признаки безумия проявлялись в ней уже давным-давно: например, она отказывалась есть пищу перед дорогой под предлогом, что потом нужно будет ходить в туалет, и маниакально боялась куда-либо опоздать. А если она шла в туалет, то требовала, чтобы ее у дверей караулили.