Владимир Митрофанов - Зачистка территории

Аркадий с Мариной, проходившие мимо. Марина вроде как бы даже побраталась – чего тут такого? – они с кореянкой чуть ли не обнялись. А вот сектантка, которая, протянув руки, направлялась к

Шахову, вдруг, встретившись с ним глазами, остолбенела, а потом улизнула куда-то в сторону. Мормоны, встретив Шахова, просто переходили на другую сторону улицы. Что же касается гипнотизеров – тут все было просто: гипноз на Шахова никак не действовал.

Еще Шахова по каким-то непонятным причинам ненавидели педрилы, шарахавшиеся от него как вампиры от чеснока. Одним своим присутствием он вызвал у них яростное негодование. Он каким-то образом грубо нарушал их непонятные ему эстетические принципы.

Причем, сам он об этом вовсе не догадывался, а проявилась такая его особенность во время работы на одну рекламно-издательскую фирмочку, где они монтировали компьютерную сеть. Сотрудники этой компании, в которой не было ни одной женщины, кроме бабки-уборщицы, показались ему какими-то странными, поскольку просто убегали и прятались от него. Шахов недоумевал: "Может быть, от меня чем-то воняет?"

Оказалось, дело совершенно не в этом. В чем истинная причина ему потом попытался объяснить один его знакомый, который, напротив, постоянно жаловался на то, что ему якобы "педрилы проходу не дают".

Шахов тогда очень этому удивился. Он вообще считал, что подобные проблемы существует только в балете.

И еще один показательный случай: как-то во время командировки в

Москву сотрудники фирмы ночевали в одной гостинице вблизи метро

"Юго-Западная". Утром за завтраком Александр стал рассказывать, что к нему в номер полночи звонили и настойчиво предлагали взять проститутку. Толстому и лысому Виктору Михайловичу Коровенко, которому было уже за пятьдесят, тоже, оказывается, звонили и предлагали девочку. А вот Аркадию Шахову рассказать было нечего: ему и не звонили и ничего не предлагали. Нет, он точно не выделял феромонов.

Между тем, Виктор Михайлович тут же и рассказал ребятам, как зимой, будучи в Таиланде, посетил салон тайского эротического массажа: "Я как человек в возрасте ничего особенного не ожидал – у меня уже давно выше, чем на полседьмого, не встает. Пришли в салон, заплатил я сто долларов, появились две девушки, начали массаж. И потихоньку, потихоньку стали они меня раскочегаривать и, наконец, довели до того, что потом я так кончил, что будто бы весь взорвался изнутри! Никогда ничего подобного не испытывал. Я настолько был этим потрясен, что дал им еще сто долларов – на чай…"

Абсолютно во всем, разве что кроме кино, вкусы их были совершенно разными. По мнению Шахова, Марина слушала только самую что ни есть тупую музыку, читала самые дебильные женские детективы в мягкой обложке ("Мариша! Что ты читаешь? Это же полный бред!") В музеи, будь то Эрмитаж, Лувр или Прадо она всегда шла как из-под палки. Тем не менее, Аркадий всегда ощущал ее тягу к прекрасному и где-то скрытый, но искренний интерес к подлинному искусству. Еще Шахов любил театр, а Марина не любила. Во-первых, нужно было долго собираться, краситься, далеко ехать. Во-вторых, оперу и балет она вообще не понимала. И другие увлечения Шахова ей тоже не нравились – книги он читал обычно занудные, которые нормальный человек не читает. Исключением являлось разве что кино. Шахов любил только хорошее авторское кино и Марину к этому приучил. Он был членом какого-то клуба киноманов и постоянно приносил оттуда огромное количество отличных фильмов, про которые девчонки на Марининой работе даже и слыхом не слыхивали. Позже она уже не могла смотреть боевики и тупые комедии, которые обожали подруги и ее новый мужчина.

И привыкнуть к ним так не смогла, как ни пыталась – вкус ее окончательно был испорчен Шаховым.

Кстати, художественный вкус у Марины был. Иногда даже случались смешные ситуации. Однажды знакомый художник решил подарить Шахову на день рождения картину на выбор. Они с Мариной пришли к нему домой, чтобы ее выбрать. В комнате висело много разных картин. Художник сказал им: "Выбирайте любую!" Марина все внимательно осмотрела и вдруг увидела маленькую, очень простую акварель, которая ей чрезвычайно понравилась. Она тут же и сказала: "А эту можно? Какая замечательная акварель!" Художник насупился, а Шахов ткнул Марину локтем в бок. Это оказалась единственная картина, которая не имела к художнику никакого отношения: качественная репродукция акварели японского художника Хокусая "Ирисы", о существовании которой до этого момента Марина даже не подозревала. Но надо отдать ей должное, она совершенно безошибочно выделила среди полсотни работ в этой комнате самую лучшую. Кстати, то же художник вдруг показал ей небольшую картину маслом, пейзаж, которая ей очень понравилась. "И знаешь, кто ее написал?" – спросил он с хитрой улыбочкой. Марина только пожала плечами. – "Шахов!" – "Ну, этого не может быть! Он заливает, кто-то нарисовал, а он выдал за свое!" – тут же возмутилась Марина. – "Вовсе нет. Он написал ее при мне, мы вместе были на пленере. Я ему предложил попробовать, а он и написал!"