Ежи Косински - Ступени

Тут же, в его присутствии, я позвонил человеку, которому помогал в истории с рестораном. Я узнал его голос сразу, как только он снял трубку, но мне пришлось напомнить ему, кто я такой и где мы встречались. Я сказал ему, что занялся бизнесом, но это не адвокатура и не ресторан, как он предполагал, а пока всего лишь маленькая парикмахерская, которой угрожают. Я попросил его помочь мне, как я некогда помог ему. Я не знаю, сказал я, знаком ли он с теми, кто занимается рэкетом парикмахерских, но очень рассчитываю на его связи и влияние. Если же он мне не поможет, продолжил я, и мне все-таки разобьют витрину, то я сделаю с ним, его двоюродным братом или членами их семей то же самое, что он некогда собирался сделать со стариком-ресторатором. У меня самого, продолжал я, нет ни семьи, ни детей, но я служил в армии снайпером. Город я знаю хорошо, поэтому, даже если я промажу, поймать меня обойдется недешево.

Я не стал даже ждать, что он ответит, а просто передал трубку моему посетителю. Несколько замявшись, тот взял ее. Они коротко поговорили на иностранном языке. Я не знаю, о чем они говорили, но мой посетитель покинул мой дом через минуту, не сказав ни слова.

Я увидел моего партнера на следующий день и рассказал ему, что случилось. Он все еще был перепуган и расстроен. Прошло несколько недель. Кое-какие витрины по соседству разбили, но нашу никто так и не тронул. Спустя некоторое время мы мирно расторгли наше партнерство.

Он играл в ресторане по соседству на барабанах в маленьком оркестре. Я часто захаживал туда, всегда в одиночку, и он, наверное, запомнил меня, потому что как-то раз, в перерыве между отделениями, он подошел ко мне и спросил, можно ли со мной поговорить. Он слышал, что я ищу работу, и хотел мне кое-что предложить. Игра на барабанах для него всего лишь хобби, объяснил он, а в дневное время он работает водителем грузовика. После целой ночи за барабанами у него уже не та реакция, чтобы водить грузовик. Хорошо оплачиваемую и надежную работу терять не хочется, но и из группы уходить ему обидно. Он спросил меня, не соглашусь ли я иногда вести грузовик за него. За деньгами дело не станет.

На следующее утро он заехал за мной очень рано и повез учиться вождению грузовика. Это оказалась чудовищная махина, трехосный тягач, который волочил за собой трейлер с еще четырьмя колесными парами. Когда я пытался повернуть, трейлер оказывал сопротивление. Он продолжал двигаться по прямой, словно окоченевшее туловище огромного удава. На обучение у нас ушел весь уикенд.

В понедельник я вышел на работу. Гараж был на самой окраине города. Он был густо населен все время меняющейся популяцией водителей, механиков, грузчиков и диспетчеров. Я нашел свой грузовик, проверил шины и тормоза, прогрел двигатель, посмотрел путевой лист и выехал на улицы города.

Моя работа состояла в доставке готовых шляп с фабрики в магазины. Все приводило меня в ужас — не только размеры моего транспортного средства, но и авеню, которые внезапно оказывались закрытыми для грузовых перевозок, улицы, вдруг ставшие слишком узкими или слишком переполненными, временно перекрытые для проезда площади, стройплощадки, дети, короче говоря — буквально всё.

Каждый раз, когда я останавливался, чтобы свериться с картой или спросить дорогу у прохожих, все уличное движение за моей спиной тоже останавливалось. Любая попытка сдать назад приводила к тому, что возникали многокилометровые пробки и приезжала дорожная полиция.

Я вел грузовик по оживленным улицам, все время переключая внимание то на ситуацию впереди меня, то на зеркало заднего вида. Приходилось постоянно вычислять в уме расстояние, необходимое для поворота всей сцепки, и полагаться при этом только на самого себя. Верить нельзя было никому: ни зеркалам заднего вида, которые многое скрывали, а остальное искажали, ни прохожим, то и дело норовившим прыгнуть под колеса моего тягача.

Мы с грузовиком слились воедино — у нас просто не было другого выбора. Я начал чувствовать телом расстояние между задней осью и кромкой тротуара, дистанцию между бортом прицепа и беззаботно брошенными на проезжей части велосипедами. Я знал, под каким колесом расплющится валяющаяся на асфальте пустая пивная банка, и мог остановиться так, чтобы между передним бампером и мундиром регулировщика уличного движения оставался ровно дюйм. Вскоре я понял, что между вождением грузовика и катанием на горных лыжах есть очень много общего. Я должен представлять, куда приведет мое тело движение, которое еще не началось, но было уже неизбежным и необратимым.