Микаэла Джойя - Силиконовая любовь

У Джоанны было мало времени: внизу ее ждало такси. Но, тем не менее, она долго размышляла, как одеться к сыну. Ее выбор остановился на черных брюках и белой блузе. Смыла полностью косметику с лица, завязала волосы в пучок. Еще раз заглянула в сумочку, убедившись, что не забыла последний диск Боно Вокс, подаренный ей музыкантом. На диске красовалась надпись: «Для Николя, которому желаю счастья и успеха».

Джоанна вошла в палату 111. Николя сидел за столиком спиной к двери и ел. Джоанна тихо приблизилась к сыну, робко дотронулась до его плеча.

— Я уж не мог дождаться, когда ты вернешься, — пробормотал Николя, повернулся и, увидев мать, подскочил со стула.

— А, это ты! Что ты здесь делаешь?

В этот момент вошла Анна с бутылкой минеральной воды в руках.

— Почему ты меня бросила одного так надолго? — жалобно спросил у нее Николя.

Джоанна, напрягая все силы, чтобы не выдавать своих чувств, сделала вид, что ничего не происходит. Она подошла к телевизору и включила его как раз в ту минуту, когда на экране появились титры ее программы.

Смотрели интервью в полной тишине. Определенно шоу нравилось Николя: хотя он и держал ноутбук на коленях, но ни разу в него не заглянул, все его внимание было приковано к экрану телевизора. Один раз Николя даже повернулся в сторону матери и улыбнулся. Но когда в конце программы Боно Вокс предложил Джоанне принять участие в рекламе его новой линии одежды, выражение лица у Николя стало вновь хмурым и озлобленным. Сжав кулаки, он начал невнятно бормотать:

— Она конченая тварь. Или исчезнет эта силиконовая женщина, или исчезну я.

Джоанна выбежала из палаты, заливаясь слезами. Последняя попытка сблизиться с сыном провалилась. Уже у выхода из больницы ее догнала Анна.

— Ничего не говори. Все кончено. Приехал Президент, на днях он приедет проведать Николя.

— Я знаю.

Джоанна удивленно посмотрела в глаза Анне.

— Он просил тебе не говорить, но я так не могу. С тех пор как Николя оказался в больнице, Президент звонил ему каждый день. Сначала Николя отказывался разговаривать, но потом все же согласился, и диалог между ними явно наладился. Я думаю, что Николя будет очень рад его видеть.

Джоанна молчала. Ей вновь вспомнились слова Зины: «Постарайтесь быть честны сами перед собою, особенно ты, Джоанна. Если у вас не хватит на это смелости, страшное несчастье обрушится не только на вас двоих, но и на Николя». Может, пришло время раскрыть тайну, которую Джоанна скрывала от Президента на протяжении долгих двадцати лет.

Уже прощаясь, женщины услышали по громкоговорителю: «Дежурный врач, срочно подойдите в палату 111. Дежурный врач, срочно подойдите в палату 111». Обе женщины устремились вверх по лестнице.

Врач и два медбрата были уже в палате. Они силой удерживали на кровати Николя, чтобы перевязать разрезанные вены и ввести транквилизаторы. Тот бился в истерике, весь испачканный кровью. Увидев мать, он прошипел:

— Ты во всем виновата. Уходи! Я не хочу тебя видеть!

Джоанна хотела обнять сына, кричать, молить о прощении, но ноги подкосились под тяжестью душевной боли, и она потеряла сознание. Анна поспешила подхватить ее, чтобы не дать упасть на пол.

Джоанна пришла в себя на кушетке в кабинете у доктора Либерман. Рядом сидела Анна и с состраданием смотрела на подругу.

— Как Николя? — спросила Джоанна.

— Ничего страшного. Поверхностные раны. Он порезал кожу маникюрными ножницами… Мы вызвали доктора Либерман.

Доктор не заставила себя долго ждать. Проверив пульс Джоанны и убедившись, что та в относительном порядке, подошла к шкафу и достала папку с историей болезни Николя. Анна поднялась, чтобы уйти, но Джоанна, схватив ее за руку, начала умолять:

— Не уходи, прошу тебя, не оставляй меня…

— Останьтесь, Анна, — сказала доктор.

— Диагноз Николя — диссоциативная шизофрения. Пусть вас не пугают эти слова, это одна из форм раздвоения личности, и уверяю, его состояние не является критическим и необратимым. Злоупотребление кокаином и другими наркотиками усугубило деструктивные процессы в его и без того слабой и шаткой психике. Во время наших сеансов стало ясно, что ваша новая внешность произвела на него взрывное действие. Видя вас, он ощущает такой сильный физический и моральный дискомфорт, что хочет вас уничтожить.

Доктор на мгновение прервала свою речь. Как матери, ей было искренне жаль Джоанну, но профессиональный долг брал верх над материнскими чувствами женщины.