Борис Мишарин - Зовущие корни (СИ)

— Здравствуйте, Борис Николаевич, проходите, присаживайтесь и знакомьтесь. Это капитан Ефремов Валентин Богданович, сотрудник БЭП, это Белоусов Владимир Евгеньевич, следственный комитет, он дело по Пономареву ведет. Полагаю, что их присутствие будет полезным.

— Вы прямо провидец, Степан Ильич, — ответил Михайлов.

— Не провидец, но мы работаем над этим, — ответил с улыбкой Кулагин, — выяснили, что Коваленко решила перевести заводские деньги на свою подставную фирму. Вы уже были в банке, знаете. Чтобы не подводить своих людей, начав следствие, от вас необходимо заявление. Оно готово, требуется только подписать его.

Михайлов прочел.

— Да, все правильно изложено, — он поставил подпись под заявлением, — можете ее брать прямо на заводе, так будет правильнее и показательно для других. А это кто? — он указал взглядом на мужчину в камуфляже за дальним столиком, — смотрит как-то обозлено на нас.

— Это генеральный директор Пономаревского ЧОПа, полномочия у него все есть, но фактически он ничего не решал, Пономарь заправлял всем. Кстати, основной доход ЧОП от завода имеет, так что фыркать ему не положено. Сейчас мы исправим ситуацию.

Кулагин подозвал его к столику.

— Присаживайся, Виктор Германович, надо поговорить.

— Спасибо, я постою, неприятно сидеть рядом с убийцей, — он зло глянул на Михайлова и сжал кулаки.

— Ты не веришь следствию? — спросил его начальник полиции.

— Почему я должен вам верить и не верить своим людям, которых знаю не один день, — ответил он.

— Твои люди сознались, что оговорили уважаемого человека по приказу Пономарева, — возразил Кулагин.

— Сознались? У вас все могут сознаться…

— Не веришь? Не верь, ради Бога, но они не в городе были, где якобы видели сам факт убийства. А все это время они находились в Петрово, где самогонку жрали. Тебе это вся деревня подтвердит.

— В Петрово, — удивился ЧОПовец, — я сейчас…

Он отошел от стола, стал кому-то звонить.

— Отцу звонит, — пояснил Кулагин, — он у него в Петрово живет.

Михайлов видел, как меняется лицо главного охранника, видимо, он переспрашивал ответ несколько раз. Потом подошел к столу.

— Извините, господин Михайлов, ошибка вышла, плохо о вас думали, еще раз извините.

— Хорошо, — ответил Михайлов, — извинения приняты и забудем об этом. Вы съездите на завод, поговорите с охраной, а то они на меня прямо зверьем смотрят.

— Да, и машину верни обратно, хватит, покаталась на ней Пономариха, — посоветовал Кулагин.

— Все сделаем и машину вернем. Еще раз извините.

Михайлов наконец-то смог пообедать спокойно, потом вернулся на завод, сразу заметил у ворот стоявший Лэнд Круизер и изменившееся отношение охраны. В приемной сказал Людмиле:

— Позвони в отдел кадров, попроси немедленно подготовить приказ об увольнении главного бухгалтера в связи с утратой доверия, исполняющим обязанности назначить заместителя. Приказ должен быть у меня на столе через пять минут, пусть кадры мне его занесут сами. Вызови ко мне заместителя Коваленко и кого-нибудь из охраны. Как ее звать?

— Алла Леонидовна Журавлева, — ответила Людмила.

Он прошел в кабинет, сел в кресло. Ну и денек сегодня выдался, подумал Михайлов. В кабинет вошли Журавлева и охранник.

— Алла Леонидовна, необходимо прямо сейчас сделать расчет по Коваленко. Я ее увольняю за утрату доверия. Временно главным бухгалтером назначаю вас. Справитесь?

— Постараюсь, — ответила Журавлева.

— Тогда ступайте, охрана вам поможет, если Коваленко станет противиться, не отдавать ключи и прочее. Она мошенница, пыталась похитить у завода триста миллионов рублей. С мошенницами церемониться не стоит, применяйте силу, если потребуется. Вы, — он обратился к охраннику, — заберете у нее сотовый телефон, отведете в актовый зал и дождетесь приезда полицейского наряда, передадите ее им из рук в руки. Все, действуйте.

Заводоуправление шумело вовсю. В первый же день Михайлов уволил главбуха, и полиция ее задержала. Что еще будет? Люди с опаской и любопытством заходили в приемную, спрашивали у Людмилы о директоре. Та отвечала неопределенно, пожимая плечами, что вежливый, обходительный, молодой для генерала, сильно молодой. Кто-то не верил: «Ага, вежливый… от него Журавлева, как из парилки выскочила, тряслась вся». «Не тряслась, а радовалась, — возражали другие, — она теперь место главбуха заняла». Все сошлись на одной мысли, что директор явно крут и ухо надо держать востро.