Афонсо Шмидт - Тайны Сан-Пауло

Когда подали завтрак, Жоржи разбудил отца и показал ему свежий номер газеты, полный фотографий. Целых три столбца там занимала заметка под такими заголовками: «Напилась вдрызг и очистила сейф хозяина… Преступница сознается». Сообщение это, набранное крупным шрифтом с большими интервалами между строк, заканчивалось следующими зловещими словами:

«Себастьяна Алвес, воровка с улицы Бугенвиль, которая завладела шкатулкой, содержавшей два с половиной миллиона деньгами и драгоценными камнями, все еще не открыла ни сообщников, ни места, где она в ночь празднества спрятала украденное. Однако полиция делает все возможное, чтобы вырвать у нее это признание».

Из местной конторы компании Оливио Базан позвонил по телефону в Центральное экспортное управление в Рио-де-Жанейро. Но ни директора, ни трех его заместителей на месте не оказалось. Тогда Оливио попросил соединить его с управляющим или одним из его заместителей, но и они в это время находились на совещании, обсуждая вопрос об увольнении Базана. Удрученному представителю компании в Сан-Пауло не оставалось ничего другого, как обратиться по телефону к доктору Каспио.

Доктор Каспио был известен в фирме под кличкой Пресс-папье. Этот любитель скачек редко появлялся в своем кабинете – целые дни проводил он на ипподроме. Если бы вместо него в кресле оказался кирпич или булыжник, они с успехом заменили бы доктора Каспио.

Однако он выполнял функцию, которой компания придавала очень большое значение: он был родным братом министра. Этому он был обязан всяческими привилегиями и поблажками; это же предохраняло его от интриг и конкуренции.

Но даже Пресс-папье отказался выслушать Оливио по телефону!

Тогда доверенный компании направился на аэродром и вылетел десятичасовым самолетом. Вскоре он приземлился на аэродроме в Рио. Такси доставило его к зданию, на фасаде которого были причудливо вырезаны три буквы величиной с полметра, обозначавшие сокращенное название почтенной экспортной компании.

С бьющимся сердцем поднимался Оливио Базан по широкой лестнице. Электрические часы у входа показывали 11 часов 45 минут. В знойный день время в учреждении тянулось медленно, двигалось на малых скоростях. В большом зале с застекленной перегородкой стояли кресла и скамьи для посетителей, по ту сторону перегородки мужчины без пиджаков лениво стучали по клавишам машинок. Какая-то блондинка, почерневшая от солнца и моря Копакабаны, [18]покачивая бедрами, ходила от стола к столу и собирала в корзинку из ивовых прутьев напечатанные письма, чтобы отнести их на подпись.

Оливио развязно, как он это делал раньше, толкнул дверь, вошел и спросил дежурную:

– Скажите, Орайда, кто в управлении?

– Доктор Каспио.

– А остальные?

– После совещания, которое только что закончилось, отправились завтракать.

Бледный, замирая от страха, Оливио вошел в кабинет. Эта встреча имела решающее значение для всей его жизни. В огромной комнате никого не было. В глаза ему бросилась медная дощечка с надписью на английском языке: «Соблюдайте тишину! Гений трудится!»

Он огляделся по сторонам. Пресс-папье, стоя в профиль перед зеркалом, старательно вывязывал галстук. В зеркале он увидел доверенного компании в Сан-Пауло, и лицо его застыло, словно маска. По-прежнему глядя в зеркало, он заметил бледность, беспокойный взгляд и дрожащие руки Базана. Оливио оставался стоять посреди комнаты.

– Добрый день, доктор!

Каспио не расслышал и продолжал вывязывать галстук.

– Добрый день, доктор Каспио!

Только теперь брат министра соизволил повернуть голову:

– А!.. Сеньор Базан!..

Оливио шагнул вперед и взволнованно спросил:. – Здесь известно о том, что случилось?

– Да.

– И что теперь?

– Сегодня утром состоялось совещание директоров. Случай чрезвычайно серьезный, сами понимаете… Дело передается нашим адвокатам, ну, а они решат, то ли…

Галстук наконец был вывязан безукоризненно. Каспио подошел к вешалке и надел пиджак. Его костюм был сшит из тончайшей льняной ткани. Если бы не седые волосы, он мог сойти за молодого человека. Сеньор Каспио еще раз посмотрелся в зеркало и остался собой доволен. Открыл серебряный портсигар, извлек сигарету, предложил заку^ рить и Оливио.

– Благодарю вас, доктор. Я приехал спросить, что я должен делать.

– Думайте сами. Спички есть?

Оливио отыскал в кармане зажигалку и протянул ее.

– Но ведь я ограблен!