Илья Кормильцев - Собрание сочинений. Том 2. Проза

Однако следует помнить: даже самые сладкие бананы рано или поздно приедаются. И тогда взгляд неизбежно натыкается на накрывший тебя стеклянный колпак.

Вы, наверное, уже заметили, как много в последнее время развелось книг? Авторов тоже много, но популярность дается далеко не всем, а только избранным. Как попасть в их число?

Раньше считалось, что определенную роль в этом играют талант и вдохновение. Но это раньше, а теперь, когда искусство — просто одно из подразделений Всемирного Супермаркета, все большую роль, как и во всяком бизнесе, играет маркетинговая стратегия. И поэтому популярный писатель в наше время — это, как правило, способный маркетолог. Таким образом, вопрос «Откуда берутся популярные писатели?» может быть отныне сформулирован следующим образом (вполне в духе бизнес-скул): «Какие маркетинговые ходы на рынке словесности ведут к успеху в текущем сезоне?» Попытаемся ответить на этот вопрос и дать несколько типов стратегий, которые мы обозначим термином «Три П».

1. Активная, провоцирующая, она же «протестность». Подход самый авангардный, опережающий время. Когда он впервые появился на российском рынке, многие предрекали ему неуспех: в отличие от породивших его зрелых цивилизаций, Россия, казалось, еще не успела утомиться от «общества изобилия». Но это оказалось не совсем так. Возьмем только один яркий пример: не прошло и года с появления на русском языке романа «99 франков» бойкого французского молодого человека по имени Фредерик Бегбедер, как на прилавках появились все его книги: «Иностранка» напечатала «Каникулы в коме» и «Любовь живет три года», а «Симпозиум» — «Рассказики под экстази» и «Воспоминания необразумившегося молодого человека».

Такой стремительный бросок оказался не под силу даже суперпопулярному Харуки Мураками, который еще не весь переведен на язык родных осин. В чем тут дело? Дело, как мне кажется, не столько в читателях, сколько в издателях: вращаясь в сферах горних, они наслышаны о моде на «протестную» эстетику и стремятся эту моду спрогнозировать и опередить. Хотя не лишенная снобизма и светских претензий проза Бегбедера свою «протестность» ограничивает рамками «революции в ночном клубе», обаяние всего парижского для русского читателя неотразимо, как хоровое пение трех претендентов на тело Эсмеральды.

Впрочем, вполне возможно, что дело уже не только в издателях, свидетельство тому — недавно предпринятое переиздание «Бойцовского клуба» Чака Паланика в мягкой обложке, что называется, «для продажи в метро». Тираж, достигнутый этой книгой тихо и без особого шума в прессе, вполне позволяет ее назвать первым «протестным» бестселлером в России.

2. Модная, эклектичная, она же «продвинутость». Здесь главное, как на фуршете после презентации, мешать все в кучу, не думая о последствиях. Отечественные авторы все чаще ухватываются за модную формулу «гламур + наркотики + террористы + мистика + ночная жизнь». Правда, для верности она дополняется еще обязательным наличием трупа — очевидной попыткой совместить с импортной отечественную формулу успеха от Марининой и Акунина.

Новое имя, блеснувшее на этом горизонте, — это Сергей Кузнецов и его активно обсуждаемый роман «Семь лепестков», где всего этого в избытке хватает: нарезка из популярной околонаркотической литературы, энциклопедии «Эмблемы и символы», журнала «Птюч» восьмилетней давности и «Чайки» Антона Павловича Акунина получилась еще та. Уважение вызывает как минимум понимание автором сути стратегии. Но все очень холодно, искусственно, без божества и вдохновенья, зато с твердым медиа-планом. Так что на пути реализации этой стратегии требуется еще очень и очень поработать над собой.

3. Фольклорная, почвенническая, она же «посконность». Эта стратегия самая устаревшая, тем не менее и сейчас иногда приносящая успех. Среди самых шумных последних проектов: «Красный бубен» Белоброва-Попова и второй том «Мифогенной любви каст» Павла Пепперштейна. В первой эпопее колхозники побеждают вампиров, во второй Колобок выигрывает Великую Отечественную войну. И то, и другое растягивается на многие сотни страниц и происходит страшно занудно, но с обязательным использованием полного набора символов, которые дороги с детсадовского возраста каждому русскому человеку.

Что ж, у многих покоренных первобытных племен тоже существуют мифы об их будущей победе над могущественными завоевателями. Как нас учит та же бизнес-скул (стокгольмская, к примеру), истинный прорыв происходит при парадоксальном синтезе кажущихся несовместимыми стратегий. Следовательно, наступления революционного перелома на рынке можно ждать, только когда произойдет совмещение всех трех П, описанных выше. Что это будет — роман об обкуренном Красном Колобке или нечто иное, — покажет время, но одно можно предсказать с уверенностью: наступления этого «полного П» осталось ждать всем недолго.