Олег Рой - Код личного счастья

— И что ж ты думаешь делать? — ласково спросила старушка.

— Видимо, придется избавиться от ребенка, — всхлипнула Алена. — Я не хочу, но… Но как я буду растить его одна?

— А как всегда женщины растили детей? — пожала плечами Кира Ильинична. — Как мама вырастила нас с сестрой? Сколько мужчин не вернулось с войны… Женщины оставались не с одним, а с двумя, тремя, а кто и с двенадцатью детьми. И ничего — растили.

— Да, конечно… Но я не уверена, что смогу дать ребенку все, что ему нужно…

— Ты можешь дать ему самое главное — жизнь. И любовь. А все остальное уже приложится, — отвечала Кира Ильинична. — Да, сделать аборт нетрудно. Но как бы не пожалеть потом…

И рассказала свою историю. Человек, которого она всю жизнь любила, женился на другой, и Кира с горя тоже вышла замуж за своего давнего поклонника. Муж души в ней не чаял, он был хорошим человеком, и она надеялась, что со временем начнет испытывать к нему нечто большее, чем просто симпатию и дружескую привязанность. Когда Кира узнала о своей беременности, то была на седьмом небе от счастья. И вдруг, как гром среди ясного неба, заключение врачей — плод неестественно большой. Ни о каком ультразвуке и подобных методах тогда и не слышали, диагностику делали только что не «на глазок». «Водянка, — заключила врач. — Нужно прерывать беременность». Кира пришла в отчаяние, откладывала решение до последнего, но муж стал настаивать на аборте. «Дети у нас с тобой еще будут, — уверял он. — А если я потеряю тебя, то не переживу». И Кира, наконец, согласилась на операцию… лишь после которой стало известно о врачебной ошибке. Оказалось, что никакой водянки не было и в помине — просто Кира ждала близнецов…

— С тех пор я уже больше не могла стать матерью, — закончила она свой печальный рассказ. — Как ни старалась. Видимо, Господь наказал… И знаешь что, детка… Всю жизнь потом, глядя на мужа, нет-нет да припоминала, как он тогда повел себя, и думала: «А вот не послушалась бы его тогда…»

После этих слов Алена снова расплакалась. Но это были уже совсем другие слезы — она приняла решение.

Это случилось в апреле — а в январе появился на свет Никита. Ее сыночек, ее радость, ее смысл жизни. Тот, ради которого Алена работала по шестнадцать часов в сутки. И тот, кому она собиралась сейчас хорошенько надрать уши за то, что он забыл зарядить телефон и заставил ее волноваться.

Квартира встретила Алену темнотой и непривычной тишиной. Обычно по вечерам в комнате Ника всегда гремела музыка или раздавался грохот видеоигры — но сейчас из-за закрытой двери не доносилось ни звука. Первое, что бросилось Алене в глаза, когда она включила свет в прихожей, был пустой крючок на вешалке, где обычно весела куртка сына. Синие пластиковые тапки, в которых Ник ходил дома, стояли в углу так, как Алена поставила их, уходя из дома. Зимних ботинок сына не наблюдалось.

Похолодев от ужаса, Алена, как была в пальто и сапогах, подбежала к комнате Ника и распахнула дверь. Так и есть — темно и тихо. Никита сегодня не вернулся домой.

Самая неприятная часть предпраздничной суматохи — это генеральная уборка. По крайней мере, Даша считала именно так. Она где-то слышала, что по своим склонностям все женщины делятся на «горничных» и «кухарок», то есть тех, кто предпочитает наводить порядок и не любит готовить, и тех, кто, напротив, с удовольствием стряпает, но терпеть не может уборку. Помнится, она как-то даже устроила в своем блоге опрос на эту тему и выяснила, что среди ее читательниц примерно поровну «горничных» и «кухарок». Но больше всего тех, кому ни та ни другая домашняя работа не доставляет никакого удовольствия.

Что до самой Даши, то она являлась типичной «кухаркой». Готовить ей нравилось с детства, и еще больше нравилось угощать своей стряпней, когда все уплетают за обе щеки, нахваливают и просят добавки. Но вот уборка для Даши становилась сущим наказанием. Каждый раз, когда наставало время взяться за нее, приходилось вступать в тяжелую борьбу со своим злым альтер-эго, которое ненавидело пылесос, вытирание пыли и мытье полов настолько, что готово было мириться с беспорядком. Но к счастью, внутри Даши жили еще как минимум две сущности. Одна из них являлась настоящим эстетом, ей нравилась чистота, нравился вид аккуратно прибранной ухоженной квартиры, где все вещи лежат на своих местах. А вторая сущность обладала большим жизненным опытом и понимала, что при наличии трех детей расслабляться в таком деле, как уборка, ни в коем случае нельзя, иначе скоро в квартире уже негде будет ступить. Впрочем, имея маленьких детей, во всех остальных делах расслабляться тоже нежелательно. И Даша все-таки заставила себя взяться за уборку. Провозилась с ней несколько часов, и по окончании недоумевала, что пропавшие вчера две миски так и не нашлись. Куда же она могла их деть? И, главное, совершенно этого не помнить. Но кроме Даши, в доме никто не готовил, а значит, не взял бы миски…