Дмитрий Бавильский - Сделано в ССССР Роман с китайцем

– Но с другой стороны, – робко попыталась возразить Гагарину нечесаная поклонница прогресса, – есть ведь и новейшее медицинское оборудование, способное спасать людей в самых сложных ситуациях, поэтому невозможно однозначно говорить, что глобализация (а под ней, разумеется, мы понимаем социальный и экономический прогресс, который невозможен без прогресса культурного и научного тоже) сугубо вредна, есть в ней и положительные стороны.

– Вы знаете, процесс врачевания принципиально уже давно не меняется.

Все, что могли, мы уже придумали и внедрили, все остальное от лукавого… все эти навороты, – Гагарина не собьешь: про медицину он знает все. – А главное, никакими изобретениями невозможно заменить душу врачевателя, его опыт и интуицию…

Тут Гагарин обратил внимание, что вновь появившийся Самохин делает ему разные знаки. Мол, сворачивай выступление, Склифосовский. Рядом с Самохиным стоит Татьяна со скучающим видом, мол, она никого из присутствующих не знает и ей все равно, о чем раскричался этот подвыпивший купчик.

– Так что на самом деле я не знаю, нужен ли особенный путь России или же нам нужно идти вслед за сверхдержавами по пути дальнейшей глобализации, – говорит Олег и тушуется, так как замечает Дану.

Та стоит в стороне и внимательно слушает выступление оратора. Когда она пришла и с кем… На ее лице написано изумление, скрыть которое она не в состоянии. Видно, что она внимательно выслушала все, что

Олег сказал, но вот какие выводы она сделала из всего вышесказанного

– одному богу известно.

О сокровенном сказании про Беловодье

И вот он снова тут, в родных выселках, рядом с церковью и гастрономом. Стоит со стаканом виски возле раскрытого блокнота.

Вытащил новогодние и рождественские свечи, весь запас, накопленный за долгие годы, устроил печальную иллюминацию.

Напившись, Гагарин превращался в другого человека, мягкого, сентиментального, даже слезливого. Его начинало умилять все и всё, что вокруг, также обострялись мысли о дальних странах, путешествиях на яхте под белым парусом (он физически ощущал соленые брызги океана и палящие солнечные лучи, покой и негу анонимной прибрежной местности). Вот и сейчас легкомысленные видения увлекли его на другой край земли, он стал засыпать, мотнул головой, проснулся, пришел в себя, осознавая, что дома, на выселках, в пыльном углу

(комнатные растения давно засохли, превратившись в собственные скелеты), свечи таинственно, как на похоронах или поминках, мерцают

(блики по стенам), а перед ним блокнот.

И тогда Гагарин, единым порывом, решает сжечь непонятную вещь, в которой вся его сила и вся его слабость. Денег ему все равно хватит.

И надолго. А если не хватит – заработает еще. Дана его любит. А если не любит, то и хрен с ней. Олег берет блокнот и подносит его к свече, истончающей удушливый ванильный запах. Почему-то корешком, нижним уголком.

И терпеливо держит, ощущая дрожь в руке и во всем теле. Переплет покрывается копотью, чернеет, а потом первый язычок пламени пробегает по нему, словно стараясь ужалить Олега за пальцы. И тогда

Гагарин мгновенно трезвеет. Он отдергивает руку, холодный пот выступает у него на лбу и между лопаток. Уже другими, тверезыми глазами Гагарин смотрит на причиненный талисману ущерб. Минимальный.

Могло бы быть и хуже.

Олег замечает, как бешено колотится его сердце. Он идет на кухню и достает из белого шкафчика аптечку с валокардином, ругая себя последними словами.

– Ну и дурак же вы, Олег Евгеньевич, неудачник, поп-расстрига, мудило кемеровское…

"Неудачник" – до сих пор самое страшное для него ругательство с тех пор, как покойный отец пригвоздил, предвидя долгое, горделиво-горбатое одиночество, отсутствие угла, детей, тепла… Вот откуда огонь, который сам зажег и сам же испугался.

А счастье было так возможно…

Забыл, кем был, а новым человеком не стал. Еще не стал или не дано уже? Тайное знание навалилось свинцовой тяжестью, припечатало к земле. Олег стал тяготиться талисманом, бояться его возможностей.

Он дважды пытался избавиться от блокнота. Первый раз после бессонной ночи (под глазами темные круги, сивушный перегар) вскочил в красный свой автомобиль и помчался за город, выкопал в перелеске ямку и похоронил искушение, предварительно упаковав его в целлофановый пакет. Потому что знал, что вернется, потому что сам себе не доверял