Каталонии, над Рыбами – тонкая нарезка соленой рыбы самых дорогих сортов.
И только место Водолея оказалось свободным и блистало, отражая лампы электрического света. Блюдо несли сразу несколько молодых эфиопов, рядом семенил маленький кореец с хлебом на серебряном противне.
Эффект превзошел ожидания гостей. На несколько мгновений в зале повисла тишина, которую нарушил хозяин. Гагарин улыбнулся и тихо, себе под нос, сказал всего пару слов.
– Прошу приступить к обеду.
И тут началась музыка ("Виртуозы барокко" на этот раз играли без солистки, гордо восседавшей рядом с Самохиным и демонстративно не замечающей Королева с его выскочкой), и тут началась уже совершенно бессовестная обжираловка, убившая беседу на корню. Все углубились в изучение звездного каталога, вкушая и выпивая, покуда хватило сил.
Олег ел мало. Он еще не совсем оправился от болезни. Слабость и меланхолия. Всякая тварь, даже уверенная в собственной сверхчеловечности, грустна после исполнения давно предвкушаемых желаний.
27.
Постепенно, пару дней спустя, честная компания выработала стиль жизни, легкий и необременительный. Вставали поздно, завтракали порознь, потом разбредались по берегу. Гагарин все это время
"работал с документами". Уединившись в тайной комнате, Олег просматривал накопившиеся видеопленки, смеялся и потирал руки, если удавалось услышать что-нибудь особенно интересное. Хотелось наткнуться на следы заговора, фронды. Хотелось, чтобы в неблагодарном сообществе зрели недовольство и непокорность.
Воображение уже раскидывало ветвистые фантазии: вот он накрывает заговорщиков, милостиво прощает их, дарует им свободу, требуя убраться с глаз долой, лишиться его благодетельств (что, в этом лучшем из миров, может вообще оказаться страшнее?!) и остаться один на один с одинокой и несовершенной своей судьбой.
Но гости и родня выказывали высшую степень приязни и законопослушности. А если и ворчали, то, скорее, из недостатков воспитания или имиджевых соображений (актриса Таня оркестрантам на завтраке (обходя шведский стол): "Я сюда не просилась, очень уж просили, попросили, я и приехала, не то, чтобы мне это очень уж нужно было…")
Мама настраивала Эммануэля на лесть и выгоду.
– А ты подойди к дяде Олежику, попроси у него оплатить учебу в Англии.
Почему в Англии, она и сама не очень понимала.
Садовник Гоша Антонов и Женя, его товарищ, освобожденный из сизо, всеми днями торчали на берегу, ловили рыбу, купались, загорели до шоколадного состояния, пожалуй, самые беззаботные из гостей, увлеченные друг другом и не претендующие ни на власть, ни на влияние. В комнату, где Шабуров установил наблюдение, возвращались заполночь, валились в общую кровать (сдвинули, сорванцы) и вытворяли там… Молча… Олег включал ускоренную перемотку, фыркал.
Сильно хотелось разобрать оцифрованные архивы наблюдения за Даной, накопленные за последние полтора, что ли, года, но Гагарин, честно говоря, боялся. Ему одного разговора про "из князи в грязи" хватило.
Хотя он давно ожидал услышать нечто подобное, был готов к
"разоблачениям", но одно дело умом понимать неизбежность раскрытия тайны, и совсем иное – участвовать в процессе разоблачения.
С Даной у них были разные спальни. Они, конечно, встречались ежевечерне и проводили время вместе, но потом Дана уплывала "к себе" на "женскую половину", а Олег и не сопротивлялся, бесшумно (хотя кто его услышит?) поднимался и закрывался в "кабинете раздумий".
Смотрел, как Дана смывает макияж, раздевается, слушал ее разговоры по телефону, бессмысленные перещелкивания телевизора, и тогда где-то внутри поднималась, закипала волна нежности. Один раз даже не выдержал, побежал на "женскую половину", впился долгим поцелуем и повалил на шелковые простыни. Дана молчала и только хлопала большими глазами, в которых зарождалась ответная страсть.
Чувства их, освобожденные от городской суеты и посторонних людей, переживали новый подъем. Хотя, честно говоря, Гагарин держался настороже и не расслаблялся, понимая, что грядет важный для них обоих разговор.
Дана, кажется, тоже понимала, но тянула, не провоцировала Олега на откровения и старалась избегать двусмысленных ситуаций и намеков. Их обоих устраивала промежуточность, нужно было нарастить новую, экологически чистую кожу, свободную от советских предрассудков. Куда торопиться, если торопиться некуда, остров – он и в Юго-Западной
Азии остров, тем более что с этой подводной лодки убежать можно только по воздуху.
Читать дальше