Андрей Голяк - Удовлетворение

Тогда я решил плюнуть на всё и положиться на судьбу. Я храбро взял наобум ту бутылку, что первой попалась под руку, и одним махом осушил её до донышка! На вкус, скажу я вам, совершеннейшая моча!

Лёг, полежал… Но мозг упрямо сверлила жестокая мысль – а что, если я выпил мочу, а вино оставил? Вот это был бы облом! Через полчаса терзания стали совершенно невыносимыми – мне не хотелось выглядеть дураком даже перед самим собой. Тогда я обречённо дотянулся до второй бутылки и высосал её содержимое!

Михаил сделал драматическую паузу и обвёл взглядом корчившихся от смеха слушателей:

– Знаете, что было самым обидным?

– Что? – спросила Татьяна, вытирая слёзы.

– То, что на вкус это была совершеннейшая моча. Я до сих пор не знаю, в какой из бутылок было вино. Но факт остаётся фактом – я выпил и вино, и свою мочу, – горестно заключил Михаил.

– А при чём здесь поэзия? – спросила Татьяна.

– Тогда-то я и написал свой первый стих прямо на стене. А звучал он так:

Выпил – нассал.

Нассал – выпил.

Слушатели зааплодировали. Михаил поклонился и произнёс:

– С тех пор я пишу стихи. Но только в пьяном виде. Ну, в крайнем случае, с бодуна. И только на стене, как видите. Иначе у меня просто не получается. Но я совсем вас заговорил. Давайте приступим к тому, ради чего вы пришли, друзья. Вот мои работы – прошу выбирать.

Картины впечатляли. Татьяна сразу поняла, что точно уйдёт с покупкой – оставалось только выбрать. Они медленно расхаживали вдоль стен и рассматривали полотна, расставленные на мольбертах и просто прислонённые к стенам. Её внимание привлёк холст с обнажённой девушкой, играющей на скрипке. Картина была выполнена в ярко выраженной сюрреалистической манере и просто дышала своеобразной артистической отстранённостью. У Татьяны перехватило дыхание – как обычно бывает, когда видишь перед собой настоящее произведение искусства.

– А скажите, – заинтересовался Пепел, – вы эту девушку с натуры рисовали?

– Ой, это целая история! – в разговор неожиданно включилась

Сандра. – Образ, собственно, сборный. Тело Миха писал с одной знакомой натурщицы, руки мои, а лицо… А лицо он писал с одного мальчика – мы его надыбали в "Кубике". Он был такой юный-юный!

Красивый-красивый! И пьяный-пьяный! Мы его привезли сюда, а он отключился здесь на диване. Мы его раздели… Сначала Миха его порисовал, потом я его порисовала… А утром он проснулся и спросил:

"Где я?"

– Вот так и попадись в ваши похотливые лапы! – хмыкнул Пепел. -

Сначала Миха его поимел… Потом я его поимела… Брр-р-р-р! – он картинно содрогнулся.

– А что такого? – пожала плечами Сандра. – Мы же его просто порисовали, а не трахнули.

– Это доказывает ваше безграничное благородство, – рассмеялся Пепел.

– Мы её возьмём, пожалуй, – перебила его Татьяна. – Ну, давайте торговаться, что ли…

После непродолжительного торга, скорее "для интересу", чем из меркантильных соображений, стороны сошлись в цене. Михаил упаковал картину и вручил её покупателям, приняв взамен пачку денег.

– Это очень кстати, – заявил он, пряча деньги в шкафчик. – Можно будет съездить куда-нибудь развеяться. В Прагу, например… А то меня на днях утащила падучая коза… До сих пор никак не приду в себя – нужны новые впечатления.

– Что вас утащило? – изумилась Татьяна.

– Падучая коза, – терпеливо повторил Михаил.

– Это ещё что за зверь, если не секрет?

Михаил улыбнулся и пояснил:

– Так у художников называется творческое состояние, которое по каким-то причинам ни во что не выливается. Очень неприятная штука, признаюсь вам, друзья. Я из-за этого как-то рассыпался, никак не могу собраться… Падучая коза – это очень опасно. У многих моих коллег она становилась причиной настоящих творческих кризисов.

– Тебе, старый, это не грозит! – заверил его Пепел. – Можешь не беспокоиться. Но в Прагу съезди – там, говорят, краси-и-и-иво!

Ладненько, мы пойдём, пожалуй. Такси я уже вызвал, сейчас должно подойти. Спасибо тебе, Миха, за картину.

– Да всегда на здоровье. Заходите – буду рад. Очень приятно было с вами познакомиться, Таня.

– Взаимно, Миша. Сегодня я узнала много нового, благодаря общению с вами.

В такси Татьяна шепнула Пеплу:

– Да, Лёш, ты был прав – музыканты, конечно, оригинальный народец. Но художникам, если судить по этому Михаилу, они по части тараканов в подмётки не годятся.

– Да ладно, – засмеялся Пепел. – Это ерунда. Знаешь, кто будет ещё покруче художников?