Андрей Голяк - Удовлетворение

Вчера вечером микроавтобус забрал его вместе с музыкантами с

"точки"3. Полтора часа езды – и они оказались во дворе роскошного загородного особняка. Изысканная архитектура без жлобских наворотов и сельскохозяйственного выпендрежа. Простые строгие линии, чёткие формы и ничего лишнего.

– Хм… Домишко впечатляет, – подумалось ему.

Глянул на охранников и продолжил мысль:

– И ребятки под стать…

В доме всё было чинно. Представительные гости прохаживались по широченному залу, вполголоса переговариваясь и отхлёбывая из высоких бокалов, выставленных в большом количестве на подносах в руках вышколенных халдеев4. Костюмы, галстуки, вечерние туалеты – всё дорого и по-взрослому. Он сделал вывод, что здесь не та тусовка, где гости нажираются в говно, отстреливают друг дружку из пистолетов, а музыкантам бьют морды и требуют "Мурку". Это радовало…

Группе выделили гримёрку и "человека".

– Если нужно будет чего – скажете ему, – распорядитель кивнул на

"человека" и испарился.

Оставалось достаточно времени на выпить-закусить. Он налил себе полстакана коньяку и закурил, стараясь не обращать внимания на сидящих за столом музыкантов и не слушать их привычный трёп. Сам он никогда не ел перед выходом на сцену. Только выпивка и табак – иначе трудно сконцентрироваться и удержать зал.

Минут через сорок их позвали. Он, не сходя с места, наблюдал, как

"ирокезы" берут инструменты и выходят по одному. Подождав какое-то время, он взял гитару и шагнул через порог. Длинный коридор, лестница, залитый неярким светом зал… Перед ним расступаются женщины в вечерних туалетах, уверенного вида мужчины… Пахнет баблом5 и вкусными сигарами…

Он легко выпрыгнул на сцену, включил гитару и стал перед микрофоном.

– Привет! – негромко бросил он в зал.

В ответ – лёгкий шорох аплодисментов. В самом зале свет мягко погас, и осталась освещённой только сцена. Он стоял в двух перекрещенных лучах, направленных на него сверху…

– Я не совсем понимаю, зачем нас сюда пригласили, – продолжал он.

– Обычно всё, что требуется на такого рода вечеринках – это бляди, спиртное и фоновая музыка. Мы не имеем никакого отношения ни к тому, ни к другому, ни к третьему. Значит, либо новая мода, либо случайность. Посмотрим…

Он тронул рукой струны и потянул узловатую нить перебора… Мягко вступили бас с перкуссией. Виолончель вторила на заднем плане.

Полузакрыв глаза, он распевно покатил первые строчки куплета:

Тонкою каёмочкой болтовня,

Бритвою по горлышку тронь меня,

Ниточки-верёвочки не дадут

Заблудиться, если что – отпоют…

Он пел, раскачиваясь на носках своих модных ковбойских сапог. Зал закачался вместе с ним. Со стороны, наверное, было бы странно наблюдать эту навороченную публику, тонущую в его музыке без единой попытки спастись… Они напоминали крыс, идущих за крысоловом с дудочкой.

Запоминай следы по капле-зёрнышку,

Запоминай следы по камню-пёрышку,

Запоминай следы, дорожки-тропочки,

Запоминай следы нам не дано почти

Терять…

Как обычно, он почти не осознавал, где находится. Он – за пределами досягаемости. Он только в пределах видимости…

Ходили вдвоём – не блудили,

Летали в небо – не падали,

По венам да остриём водили,

Смеялись дождями хрипатыми.

…Полёт. Он застывает, наклонив голову… Мокрые пряди полностью закрывают лицо…

Концерт, в принципе, ничем не отличался от выступлений в клубах для любителей андерграунда. Публика так же визжала от восторга, женщины лезли со слюнявыми поцелуями, а самые смелые просили автограф, подставляя "интересные места"… Если не обращать внимания на детали – всё как обычно…

А потом закрутилась эта чёртова карусель… Издержки рок-н-ролла… Нет, нужно прекращать все эти послеконцертные оттяги… Водка, танцы… Почему-то платья порванные… Беспредел какой-то…

Откуда взялась и кем была та мадам, с которой он уехал, вспомнить не получалось. Просто в какой-то момент он обнаружил её возле себя… И больше она его не отпускала… Взгляды, прикосновения невзначай и всё такое… Привычный арсенал соблазнялок-впечатлялок.

Она увезла его уже под утро…

В машине они ссорились… Почему – вспомнить тоже не удалось.

Запомнилось только, что тачка была навороченная… Из следующего в памяти зацепилась только широченная кровать – судя по всему, на ней он и лежал в данный момент. Имя женщины не вспоминалось никак…

– Всё, хватит… Пора подниматься, – решил он и открыл глаза.