Дмитрий Иванов - Команда

Аллаха”, – обрил голову и стал мусульманином. После этого Ильяс привел его к командиру.

Али-хан презирал изменников, справедливо считая, что предавший единожды может предать и во второй раз. Однако в Коране было сказано: “…если враг твой прекратит борьбу – Всемилостив наш Бог и

Всепрощающ”. Спорить с этим было все равно что равнять себя с Богом, а это – великий грех.

Так Сергей Варгузов, получивший новое имя – Мовлади, стал членом отряда боевиков. Стараясь выслужиться, он изо всех сил пытался быть правоверней любого мусульманина. Но это выражалось лишь в особой жесткости, которой он превзошел даже свирепого Ильяса. Одно только огорчало Сергея-Мовлади. Как он ни старался, у него решительно не росла борода, от чего среди моджахедов он выглядел белой вороной…

Подгоняя грязной матерщиной тех, кто ковырял землю лопатами,

Сергей-Мовлади заметил, что Людка Швецова откровенно сачкует, захватывая всякий раз не больше чайной ложки земли.

– Ты, шалава! – закричал он. – А ну, кончай халтуру! Копай как положено!

Людка распрямилась и обожгла надсмотрщика ненавидящим взглядом.

– Ты мне тут глазками не сверкай! – взбеленился Сергей-Мовлади. -

Выколю!

– Да пошел ты! – отмахнулась Людка.

И тут Сергей-Мовлади заметил крохотный золотой крестик, висевший у нее на шее.

– А ну-ка, сними! – потребовал он, указывая на крестик.

– Может, тебе еще трусы снять? – дерзко ответила Людка.

– Сними, курва!

Швецову окрестили еще в младенческом возрасте. Она давно позабыла об этом, ни разу не заглядывала в церковь и не знала ни одной молитвы.

Золотой крестик был всего-навсего данью моде. Но сейчас разъяренная

Людка решила, что скорее сдохнет, чем подчинится.

Все вокруг прекратили работу, со страхом ожидая, что будет дальше.

Только Андрюха Тюменев, до боли сжав в побелевших пальцах черенок лопаты, начал с кошачьей ловкостью подкрадываться к бывшему контрактнику.

Сергей-Мовлади взял наизготовку болтавшийся у него на груди автомат.

– Считаю до трех!

Швецова закрыла глаза, но страшно ей не было.

Боевик выждал секунду-другую и опустил автомат.

– Ладно, – прохрипел он. – Живи пока. Но я тебя запомнил!..

Тюменев, уже готовый к прыжку, тяжело осел на дно окопа.

Сергей-Мовлади, играя желваками и матерясь сквозь зубы, пошел дальше. Конечно, нахальную лярву следовало шлепнуть на месте. Но это наверняка дошло бы до Али-хана, а командир не одобрял подобных расправ с мирным населением.

– Ну, Людка! – восхищенно шепнул Алик Марьяне. – Дала шороха!

– Я бы тоже не сняла, – тихо ответила Хромова.

Алик положил ей руку на плечо и сказал с улыбкой:

– Вот, значит, ты какая?

Этот жест заметила Чебурашка, не спускавшая глаз с Куренного, и сердце ее опять ужалила ревность.

– Работайте, суки! Чего встали? – заорал Сергей-Мовлади.

Отчаянный поступок Швецовой прорвал плотину молчания. Ребята, боявшиеся открыть рот, стали негромко переговариваться.

– Вот так и нам всем надо, – сказал Андрей Тюменев. – А мы тут на них ишачим, как негры. И главное – против своих!

– Забить их на хрен лопатами и ноги сделать, – подхватил цыганистого вида пацан, работавший рядом.

– Нет, – покачал головой Алик. – Перестреляют.

– Всех не перестреляют, – возразил цыганистый пацан.

– Это Витек, – объяснил Алику Тюменев. – У него братана убили. Кольку.

Милиционер Колька Чванов погиб первым на крыльце райотдела.

– Нет, – опять покачал головой Алик. – Надо по-умному.

– Как? – спросила Марьяна.

– Потом, – ответил Куренной. – Как отпустят, соберемся втихаря и что-нибудь придумаем.

Он опять почувствовал себя лидером и по глазам ребят понял, что так оно и есть.

К обеду были вырыты шесть окопов, и ребят отпустили на все четыре стороны. Для вида они вроде бы разошлись по домам, но уже через полчаса восемнадцать человек тайком пробрались на условленное место встречи в недостроенном доме, поднявшемся всего на один этаж. Пришли не все, только самые отчаянные.

– Значит, так, – первым заговорил Куренной, – дела хреновые.

Родителей с огородов они обратно в город не пустят.

– Да они вообще только завтра к вечеру собирались вернуться, – напомнил кто-то.

– Короче, мы в глубокой жопе! – подытожил Тюменев.

Никто не возразил.

– И главная фишка в том, что пока никто не знает, какие у нас тут проблемы, – продолжил Алик. – Поэтому первым делом надо как-то сообщить нашим.

– Как? – пискнула Чебурашка. – Они же все телефоны на фиг отрубили.