Глеб Шульпяков - Книга Синана

Обычные, то есть прямые мосты, которые ставили через пойму до Синана, не успевали пропускать селевой поток сквозь арки, вследствие чего уровень паводка поднимался, давление на опоры увеличивалось в несколько раз против рассчитанного, и мост неминуемо разваливался.

Что происходило в паводок с мостом Синана? Вода, поднявшись на определенную высоту, перехлестывала через низкие «впадины». Давление таким образом снижалось, уровень воды приходил в норму, а путь – освобождался.

И армия могла двигаться дальше.

Через два часа въехали в город. Бывшая столица оказалась приземистой, вид имела клочковатый и была тут и там усеяна пустырями.

На въезде схватились два медных мужика на постаменте, в кольце их торсов знаменитая мечеть Селима. Она красовалась в перспективе, завершая проспект высокими минаретами.

Минареты придвинулись к мечети вплотную, и казалось, будто купол взят под стражу.

Жизнь города шла на пятачке подле мечети, которая падала в небо с холма.

Я поднялся по широкой лестнице. Фонтаны, цветники. Дети бегают по траве, на газонах «взрослый» пикник. Вдоль мраморных ступеней торгуют водой и фруктами; сувениры. Я сел на лавку и стал вглядываться в лица молодых женщин. Заметил Синана – зодчий в расшитом халате с окладистой бородой а ля Моисей Микеланджело.

«Гордость нации», официальная версия.

Рядом, чуть ниже, другая мечеть: знаменитая Уч Шерефели или Трех балконов. Впервые три балкона на один минарет в исламской архитектуре нанизали именно здесь. Мечеть выстроили за несколько лет до падения Константинополя.

Ее записывают в предтечи шедеврам Синана. В плане, действительно, набор элементов, с которыми зодчий впоследствии будет работать.

Но они пока не связаны между собой.

Центральный купол лежит на невысоком барабане, который опущен на вершины шести стрельчатых арок. Пяты арок опираются на два массивных столба – и на устои, утопленные в стены.

Что делает Синан через сто лет? Он сдвигает «чашки» малых куполов к центральному своду, отодвигает столбы.

И объединяет разрозненные объемы в целое.

В мечети Селима было пусто и тихо. Сквозь фабричные ячеистые окна, струился вечерний бархатный свет.

Печальный, умиротворяющий.

Под куполом в центре стоял невысокий помост на колоннах, дикка. Под помостом лежали коврики и журчал фонтан.

Я взял кружку на цепочке.

Вода ледяная, пахнет ржавчиной и персиками.

На одной из колонн каменщик вырезал тюльпан вниз бутоном. По легенде выходило, что место, где сын Сулеймана Селим решил строить мечеть, принадлежало богатой вдове. Бабка разводила на холме тюльпаны и не желала уступать землю. После долгих торгов она все же продала участок, запросив неслыханную сумму. Деньги уплатили, но старая ведьма поставила еще одно условие. Чтобы архитектор изобразил в мечети знак того, что здесь росли ее тюльпаны.

Условие приняли и просьба была выполнена. Но чтобы насолить старухе хоть в чем-то, Синан приказал вырезать тюльпан вверх ногами.

Я потрогал рельеф: шрифт Брайля, за пять веков камень оплыл, замаслился. Такой мрамор хотелось гладить снова и снова. Шелковый как кожа за ухом девушки.

Я вышел на воздух. Во дворе рабочие месили цемент и бородатый старец с увесистыми четками давал им указания. Я подошел, представился.

«Галип» – одобряюще кивнул старик.

Рабочие замерли, улыбаются. Я показал рукой на минарет: «Хочу осмотреть мечеть сверху». Загомонили, стали переглядываться. Имам спрятал мои бумаги в карман и протянул ключ на веревке.

Дверца находилась в основании минарета. Внутри пахло пометом. Три винтовые лестницы уходили во тьму, сплетаясь, как каменная косица.

Полез по той, что ближе.

Через пять минут ноги онемели, стали ныть. Пот катил градом. Я представил двенадцать слепых муэдзинов, которые пять раз в сутки лазали по стволу минаретов. Выходили на солнце и пели на все четыре стороны, а путешественники задирали головы.

Слушали, сравнивали. Восхищались.

А потом появилось электричество и вековое искусство сгинуло в одночасье.

Как будто и не было его вовсе.

Наконец лестница уперлась в калитку. Слышно было как снаружи гудит ветер. Я размотал проволоку, дверь со скрипом подалась. Выбрался на балкон и вжался в стену. Перильца на балконе казались низкими, игрушечными, а высота страшной и близкой.

Куски неба напирают как льдины.

Я сполз на каменный пол. Стал ловить воздух губами. Встать боялся, думал, что балкон выскочит из-под ног и я вылечу в небо. Так и сидел, обхватив ствол минарета: распяленный на каменных подмостках. А внизу лежали бежевые поля, подсвеченные вечерним солнцем, и тянулись за горизонт.