Автор неизвестен - Юность компьютерщика

В последнем классе он сам покинул кружок. Ему там стало просто неинтересно. К тому времени он научился подрабатывать, починяя соседям и знакомым приемники, телевизоры и другую домашнюю технику. Порой исправлял бабушкам такие старые телеящики, за которые не брались даже мастера из ателье и советовали отправить их "под трактор". (*4)

И поэтому по окончани школы выбор для него не стоял: факультет радиоэлектроники политехнического института. Сдав на "отлично" физику и математику, он получил жестокое разочарование: по литературному сочинению влепили "трояк".

Мать долго выходила из себя и кидалась на парня со всеми мыслимыми и немыслимыми оскорблениями — школу он закончил без медали, и для поступления не хватало одного балла. Хотя на факультет конкурс был и не слишком велик — просто многих пропустили вне конкурса: отслуживших в армии, окончивших рабфак, не говоря уж о имевших "наверху" большую "руку".

— Балбес! Тварь, тупая, безграмотная! Быть тебе дворником, сапожником! Позоришь мать родную!..

Но зря-то она бесилась. Руководство института приняло мудрое решение: всех, недобравших баллов, автоматически зачислить на заочное отделение.

Димка был рад и этому, тем более институтские преподаватели втолковывали: заочник на голову выше дневника. Потому, что обучаясь, очник зачастую не представляет, для чего предмет необходимо знать. А заочник тут же соприкасается с "теорией" на работе, понимая важность изучения темы для практики. И к получению диплома уже считается опытным спецом, а не начинающим, как выпускник дневного.

Но мамаша опять пошла в штыки, осыпая его воплями:

— Неуч! Обрадовался своему легкому счастью! Заочка — это не учёба! Это пародия на образование! Это полное шалопайство!

Но другого уже не предвиделось, а заочнику требовалось устройство на работу. Желательно по будущей специальности и не слишком обременяющую. Военный завод, где мамаша работала в бухгалтерии, Димка отверг сразу. Там нельзя опоздать ни на минуту, и ни минутой раньше не уйдешь. Да еще заставят подписать листок "о неразглашении производственных секретов". А зарплата для молодого — такая же скромная, как и во многочисленных городских НИИ — "шарашкиных конторах", где за рабочим временем порой вообще никто не следит. Жуть пробирала — представь себя тружеником предприятия с обликом тюрьмы или концлагеря: мрачные корпуса с зарешеченными непрозрачными окнами за высоким серым каменным забором, наверху — колючая проволока под током, по углам — вышки с прожекторами и автоматчиками… Впрочем, повоевав с матерью на тему трудоустройства, он и приютился сюда, лаборантом с окладом 80 рэ. При единственном тогда компьютере М-222.

Сделал он это по рекомендации своего одноклассника, мать которого прежде служила в управлении образования и была одним из инициаторов создания этого вычислительного центра. С его подсказки он и направился к Виктору Кирилловичу — заведующему машинным залом.

Он впервые оказался рядом с действующей ЭВМ, вид которой поражал воображение. Огромный пульт, с бесконечными рядами кнопок, над которыми дружно мигали шесть сотен лампочек, крутящиеся бобины с широкой магнитной лентой, автоматическая пишущая машинка, печатающая без единого прикосновения. И ряды шкафов со схемными платами, на которых впаяно было не десять, не двадцать транзисторов, как в приемнике или магнитофоне, а многие десятки тысяч! И все это было соединено, отлажено, и главное — работало! Он словно ощутил себя в родной стихии и понял

— это дело его жизни. И Кириллыч: подполковник в отставке, служивший прежде в ракетных войсках, по праву оценил способности парня.

…Получив белый халат и ставший на период стажировки к окну для приема колод перфокарт от студентов-практикантов, выстроившихся в очередь, (зала приема-выдачи тогда еще не было)

Димка не мог не заметить интеллигентного рослого парня в небольших очках. И не мог не уважить его просьбу:

— Не пропустишь ли ты мою программу поскорей? Я тоже сотрудник, нам нужно срочно тему сдавать.

Димка осмелился пригласить его внутрь. И уговорил операторов побыстрей обработать его колоду.

Приглашенный, глядя на работу компьютера, стоял ни жив, ни мертв. Множество щелкающих, гудящих, урчащих механизмов, моргание бесчисленных индикаторов побуждали в нем неподдельный страх. Он даже боялся отойти от порога, но понаблюдав, как ловко женщины скармливают машине стопки дырчатых бумажек, слегка осмелел и произнес: