Николай Куценко - Скандинавские пляски [сборник]

Не дожидаясь ответа, Леонид быстрым шагом направился в сторону деревни. Толпа последовала за ним из опасения оставлять его одного в таком состоянии.

Деревня, на удивление Леонида и его друзей, оказалась довольно продвинутой для этих мест – в центре, помимо единственного магазина, где можно было купить дешевой водки, располагался Дом культуры, в котором по субботам проходили дискотеки.

– Друзья, а тут модненько все, даже дискачи у них есть, так что давайте водки хряпнем – и на танцы. Сегодня же суббота. Заодно с местными девками познакомимся! – говорил Леонид, расплачиваясь за водку в местном сельпо.

– Может, все-таки не надо… – как-то в конце очереди собравшихся шептал Дима, но его уже никто не слушал.

На этой стадии неудержимое русское веселье входит в такое русло, что мало кто способен предсказать его конец – водка лилась рекой, вокруг уже толпились какие-то местные ребята, и кто-то в толпе истошно кричал: «Ну все – по последней, и на дискач!» Леонид уже не разбирал, кто есть кто: где свои, а где чужие и с кем он вообще пьет. Время перевалило за полночь, и толпа направилась в клуб. Войдя внутрь, Леонид обратил внимание на то, что вокруг играет какая-то едкая кислотная музыка, разъедая его уставшие от насыщенного дня мозги. Он резко направился к диджею:

– Лепса хочу! Ставь Лепса, вырубай это говно кислотное! Ну, или «Любэ» на крайняк! Или это, как его – «Господа офицеры». У меня сегодня праздник, я плачу за все!

– Какого еще Лепса, какие офицеры, что ты несешь? Тут дискотека современная, не ставим такое…

– Какое такое? Ты что имеешь в виду? Типа такое говно? – уже расходился Леня.

– Ну, ты сам это сказал. – И узкоглазый диджей громко засмеялся, так что маленький зал местной дискотеки мог слышать его во всех уголках.

В этот момент переполненный ненавистью ко всему происходящему, не контролирующий себя Леонид заорал на весь зал и со всей силы ударил диджея в лицо, а его единственную на все село музыкальную установку ногой в самую середину:

– Ребята, немцы наших бьют!

…Следующее, что помнил Ленид, было то, как он пробирался через темный лес, весь исцарапанный, откидываясь от преследующих всем тем, что попадется под руку, то есть камнями, ветками и даже мелочью, что еще оставалась в кошельке. Потом удар, и как будто кто-то выключил свет. Он очнулся уже в больнице Ноябрьска утром следующего дня.

– Не беспокойтесь, все хорошо, вы в больнице. У вас сильное сотрясение мозга, но череп цел, так что поправитесь быстро.

– А где?..

– Коллеги ваши? Им повезло меньше. Местные загнали их в реку и держали там всю ночь. У большинства из них сильные обморожения, двое до сих пор в себя не могут прийти, бредят что-то невнятное. Здесь странные законы, их сложно понять. Я сам тоже из Москвы, кстати, меня Юрием зовут, – сказал молодой врач.

– Очень приятно, а где мой телефон?

– Наверно, украли. Мы вас в овраге нашли, вам по голове дали дубиной какой-то и все забрали, пока вы без сознания были, хорошо еще, что местные помогли вас найти, обычно они таких поступков не прощают. Так что вам, можно сказать, повезло. Хотя я понимаю, что это звучит очень странно.

Через неделю состоялся суд, где предстали все участники процесса. Местные что-то пытались объяснять судье, защищаться, но все-таки получили условные сроки. Инженеры же сидели тихо и просили их как можно скорее отпустить домой, Леонид все еще был в больнице, и только Дима, сидя на заседании суда, тихо нашептывал в сторону: «Говорил же я, не надо было водку брать…»

Неделя выдалась необычайно тяжелая: командировка в Сургут и, как следствие, пара дней пьянства с заказчиками, затем юбилей у отчима, в самом конце встреча с ней. Алексей не видел ее уже несколько лет, с того момента, как окончательно переехал в Москву, но даже от самих мыслей о Юле ему становилось жутковато, что-то внутри как-то екало, а в коленях появлялась легкая дрожь. Их многолетние отношения были мучительными, и оба не испытывали от них никаких положительных эмоций, но так и не могли их окончательно разорвать, хотя и жили уже в разных городах. Может быть, потому, что начинались они еще в юности и как-то по-особенному осели у обоих в их уже потрепанных годами душах, а вероятнее всего, потому, что носили они сугубо садомазохистский характер.

Юля всегда издевалась над ним, а он как будто старался доказать ей что-то в ответ. Показать, что он не такой, каким она привыкла его выставлять перед другими, что он – хороший, правильный и гораздо лучше, чем она думает. Но чем сильнее Алексей это делал, тем быстрее погружался в их отношения снова и снова. Юля была полной противоположностью Леши – вспыльчивая, целеустремленная, не идущая на компромиссы и пытающаяся переделать под себя весь мир, а главным образом Лешу, который вообще редко интересовался миром вокруг себя.