Ирвин Уэлш - На игле

Мы ускорили шаг, нагнали Бегби и Джун и пошли уже все вместе — четверо обломанных жизнью людей.

Я разочаровался в этом мудаке. Бля, охуённо я в нём разочаровался. Когда мы учились вместе в «Крейги», я думал, что он крутой. Он ведь тусовался вместе с Кевом Стонахом и всей его кодлой. Жуткая гопота. Поймите меня верно — я думал, что этот мудак такой же крутой, как они. Но я, правда, помню, как однажды кто-то его спросил, откуда он будет.

Его спрашивают:

— Джейки! (Так этого говнюка звали.) Ты из Грантина или из Ройстина?

А этот мудак отвечает:

— Грантин — это Ройстин, а Ройстин — это Грантин.

Ясное дело, этот мудозвон сильно упал в моих глазах после той истории. Впрочем, это всё ещё в сраной школе было, хуеву тучу лет тому назад, прикинь?

Короче, на прошлой, бля, неделе сидим мы в сраном «Волли» с Томми и Грозой — ну, это Рэб, которого ещё зовут Гроза Ринга, прикинь? — и тут эта пизда, этот гребаный Джейки, этот здоровенный мудила из «Крейги», заходит в паб и тут же делает вид, что нас не знает. Да мы, бля, с ним за детство хуеву тучу крабов в бухте камнями вместе расколотили, а тут он, бля, делает вид, что знать нас не знает и срать рядом не сядет… падла он последняя после этого!

А его дружок, вонючий козел с мордой такой прыщавой, что аж блевать тянет, тут возьми и поставь деньги на шары — я про бильярд говорю, прикинь?

А ему говорю, значит:

— Этот мудак вообще-то наш старый дружбан, — и пальцем тычу Джейки в прыщавую морду. — Он, конечно, может делать всё, что ему хочется, но для начала стоило бы, бля, поздороваться с нами и всё такое.

Я, ясное дело, просто напрашивался на мордобой, но если эти бляди на меня бы накинулись, то, типа, без проблем — ты же знаешь, я не из тех, что, типа, сами нарываются, но у меня, бля, в руках был бильярдный кий, и если бы прыщавый на меня бы наскочил, он бы получил толстым концом по яйцам — это уж как пить дать, прикинь? К тому же у меня при себе была моя заточка и все такое. Короче, все путем. Как я уже сказал: я не из тех, что сами нарываются, но если какая-нибудь наглая блядь хочет приключений, то я их обеспечу. Короче, прыщавый хмырь засунул свои бабки обратно в карман, слегка напрягся и все такое, прикинь? А потом сел и сказал:

— Да пошли вы все…

А я всё глаз не спускал с крутого, ну то есть в школе-то он мне крутым казался, прикинь? Тот все молчит. Хлебала не раскрывает, гондон такой.

Томми говорит мне:

— Эй, Франко, тебе не кажется, что этот парень нам дерзит?

Ты же знаешь Тэма, этот говнюк за словом в карман не полезет. Они услышали, что он сказал, и тут же заткнули свои хлебала — и прыщавый, и тот, который, типа, крутой, как мне казалось. Короче, выходило двое на двое, потому что вы же знаете Грозу Ринга — не поймите меня превратно, я его, типа, уважаю, но он сразу гаснет, как дело доходит до серьёзной раздачи. К тому же он нажрался так, что с трудом кий в руках держал. А было это в половине двенадцатого утра, в ёбаную среду. Короче, намечался конкретный мордобой. Но эти засранцы зассали. Что касается прыщавого, то я бы на него сразу денег не поставил, но вот крутой — по крайней мере я-то думал, что он крутой, — тот меня сильно, типа, разочаровал. Ни хуя он не крутой оказался. По правде сказать, оказался обыкновенным трусливым гондоном, прикинь? Вот что я скажу: охуенно разочаровал меня этот козёл.

Иногда, чтобы найти точку для вмазки, приходится проявлять охуительиую изобретательность. Сегодня пришлось пустить раствор по последней вене, которую мне удалось у себя найти, — по той, что на члене. Хотя в настоящий момент мне трудно это даже представить, но — кто знает? — может быть, когда-нибудь этот орган понадобится мне не только для того, чтобы мочиться.

Звонят в дверь. Блядский рот! Пожаловал этот вонючий засранец — сынок Бакстера, хозяин этой квартиры. Старик Бакстер, упокой Боже его говённую душу, никогда не парился по поводу такой мелочи, как чек за квартплату. Вонючий старый маразматик. Я с ним всегда был сама любезность. Предлагал ему снять пиджак, усаживал в кресло и давал банку «Экспорта». Мы говорили с ним про лошадей и про «Хибз» в пятидесятые годы, когда у них ещё грала на передней линии «Потрясающая Пятерка» — Смит, Джонстон, Рейли, Тернбул и Ормонд. Вначале я не разбирался ни в лошадях, ни в «Хибз» в пятидесятые годы, но поскольку ни о чем другом старик Бакстер разговаривать не мог, пришлось поднатореть и в том, и в другом предмете. Пока мы говорили, я быстренько обшаривал карманы бакстеровского пиджака, чтобы разжиться наличманом. Старик всегда таскал с собой пухлый бумажник. Затем я либо платил ему его же собственными деньгами, либо говорил, что уже рассчитался с ним раньше.