— Кто такой?
— Из Ямполя… От Калмана Якоби…
— Что ж, входите.
Роскошь кабинета ослепила Азриэла. Стены, оклеенные светлыми обоями, были увешаны портретами дам и сановников в мундирах, а также документами в золоченых рамках, написанными каллиграфическим почерком, с затейливыми подписями и сургучными печатями. Паркет сверкал, как зеркало. Азриэл чуть не поскользнулся. На массивном столе — стопки бумаг, бронзовая статуэтка и лампа, горевшая мягким, молочно-белым светом. Пахло кожей, сигарами и еще чем-то незнакомым, столичным. Пан Валленберг заговорил по-польски:
— Кем вы приходитесь Калману Якоби? Сыном?
— Нет. Я жених его дочери.
— Вот оно что. Присаживайтесь.
— Спасибо.
— Чувствуйте себя как дома. Не бойтесь, я не кусаюсь.
Азриэл сел.
— Чем занимаетесь? Талмуд изучаете?
— Да, Талмуд.
— У вас неплохой польский. Редкость у наших евреев. Живут в Польше шесть веков, но так и не научились языку страны. Что собираетесь делать после свадьбы? Торговать?
— Еще не знаю.
— Странный народ наши евреи. — Голос пана Валленберга гремел, как гром. — Будто для них время остановилось. Весь мир идет вперед, а они застряли на месте, как китайцы за своей стеной. Я имею в виду, польские евреи. В Западной Европе не так.
— Да, понимаю.
— Я вижу, вы человек неглупый, так что буду говорить откровенно. Я больше не отношусь к еврейству, я крестился. Но, знаете ли, кровь не водица. Мне больно видеть, как евреи страдают. Невозможно поселиться в стране и навечно остаться в изоляции. Но если бог твоего соседа для тебя идол, его вино — отрава, а его дочь — треф, то ты так и останешься чужаком. Это ясно как дважды два.
— И что же делать?
— Я никому не проповедую, я не миссионер. Но что из всего этого получится? Наши ассимиляторы называют себя поляками Моисеева вероисповедания. Фактически они не верят ни в Моисея, ни в Иисуса. Молятся раз в год, на Йом-Кипур. Стоит ли ради этого оставаться в изоляции? На молитве они говорят, что Бог вернет народ Израиля в Иерусалим, но сами не воспринимают этого всерьез. Палестина — пустыня. Мессия на ослике — это прекрасная легенда, но все же только легенда, не более того. Современная наука считает, что мир существует уже миллионы лет.
— Знаю. Теория Канта-Лапласа.
Пан Валленберг удивленно поднял брови.
— Где вы о ней слышали?
— В одной книге прочитал.
— Где, в Ямполе?
— В Люблине.
— А ваш будущий тесть знает, что вы читаете такие книги?
— Думаю, нет.
— Интересно, очень интересно. Кто ваш отец? Торговец?
— Раввин.
— Замечательно! А вы не похожи на еврея.
— Меня это ничуть не радует.
— И все же вам было бы проще влиться в польское общество. Откуда у нас берутся светлые волосы и голубые глаза? Точно не от древних иудеев. Вы — продукт Европы. Зачем вы приехали в Варшаву? Наверно, не только бумаги привезти?
— Книги хочу купить.
— Талмуд?
— Да. И еще кое-какие.
— Какие же?
— По физике, математике, географии.
— Вы их сможете найти на Свентокшиской. Там биржа у наших еврейских букинистов и антикваров. Лучшие польские библиографы — евреи в лапсердаках. Погодите-ка, зачем деньги тратить? У меня есть такие книги, я вам отдам. Сыновья их уже проштудировали, валяются дома целыми стопками. В Литве евреи уже потянулись к образованию, а у нас, в Польше, все по старинке. Это все хасидизм. Прежде всего, займитесь польской грамматикой. Нельзя жить в Польше и балакать на немецком жаргоне. Нельзя жить в конце девятнадцатого века, но при этом торчать в Средневековье. Это полная чушь! У поляков тоже есть религия, но они не сидят в болоте. Если я раз в неделю, в воскресенье, хожу в костел, я хороший христианин. А у вас каждый день надо надевать черные коробочки [33] Имеются в виду филактерии — молитвенная принадлежность, кожаные коробочки с вложенными в них кусками пергамента, на которых написаны отрывки из Торы. Филактерии прикрепляются к голове и левой руке с помощью кожаных ремешков.
. Мне довелось побывать в Турции и Египте. Наши хасиды — это бо́льшая дикость, чем бедуины. Потомки Измаила хотя бы умеют ездить на лошади. Миква [34] Бассейн для ритуальных омовений.
— это негигиенично. Был тут один раввин, который проповедовал на польском. Он произвел фурор, но я не сторонник полумер. Мы должны стать поляками на сто процентов. Иначе нас выдворят отсюда, как из Египта!..
— Поляки сами нас поработили.
— Это отдельный разговор.
— Сильная воля побеждает слабую, — невпопад сказал Азриэл, не зная, что возразить.
Читать дальше