Су Тун - Последний император

— Знаешь, зачем я вызвал тебя обратно во дворец? — спросил я.

— Да, знаю. — Дуаньвэнь посмотрел мне прямо в лицо. — Чего я не знаю, так это почему вы, ваше величество, отступились от своих слов. Если на мои плечи возлагается тяжкая ответственность за поход на юг, то почему я должен драться за печать военачальника с офицером Чжаном?

— Причина очень проста, — с глубоким вздохом ответил я. — Ты человек смертный, и если хочешь завоевать репутацию и добиться заслуг, позволяющих занять царский трон, тебе придется успешно преодолевать всевозможные критические ситуации. Поединок с офицером Чжаном — одна из таких ситуаций. — Потом я подозвал стоявшего позади меня офицера Чжан Чжи, который был известен среди военных как блестящий мастер боя на мечах. — Поединок заканчивается смертью одного из участников. Победитель берет на себя командование войсками в Походе на юг, а побежденный становится призраком на кладбище. Тот, кто не может принять этих условий, волен теперь же отступиться.

— Я не отступлюсь, — заявил офицер Чжан. — Я согласен драться до смерти.

— Ну, а я уж точно не отступлюсь. — Удлиненные щелочки глаз Дуаньвэня осветились знакомым холодным блеском. Он быстро обвел взглядом сад, и лицо у него искривилось в презрительной усмешке. — Меня вызвали во дворец издалека с единственной целью — определить, жить мне или умереть. — При этом они с Дуаньу обменялись улыбками. — Если я погибну от меча офицера Чжана, мое тело заберет Дуаньу, все уже приготовлено.

Пинциньский принц Дуаньу восседал на каменной скамье, наряженный в присущей ему эксцентричной манере пошло и кричаще, как театральный актер: красный халат с фениксами — такой носят обладатели степени чжуанъюань, [38] Чжуанъюань — ученая степень, которая присваивалась после успешной сдачи дворцовых экзаменов. — меховая шапочка лодочкой, пояс с золотыми пластинками и черные сапоги с толстыми подошвами. Глядя на него, я неизменно вспоминал про его фривольные связи во дворце: такая гадость, что и язык назвать их не поворачивается. Дуаньу что-то бормотал себе под нос, и я был уверен, что он тихо проклинает меня, но не собирался вступать в словесные баталии с этим ничтожеством.

А потом я стал свидетелем такого бесподобного зрелища, как дворцовый поединок. В саду стояла гробовая тишина, и слышалось лишь тяжелое дыхание сражающихся и звон клинка о клинок. От отблесков света на лезвиях мечей свежий воздух в саду сгустился и стал хрустяще сухим, а лица многих присутствующих почему-то залил румянец. Обмениваясь ударами, Дуаньвэнь с Чжан Чжи кружили теперь вокруг большого кипариса. Было видно, что Дуаньвэнь ведет бой в стиле придворного бойца «бай юань» — «белой обезьяны». Его плавные движения были изящны и неторопливы, а мощные удары мечом точны; офицер Чжан Чжи, с другой стороны, применял распространенный по всей стране стиль «май хуа» — «цветущей сливы», с характерными молниеносными, свирепыми ударами. От сыпавшихся на него, как лепестки цветущей сливы, стремительных атак Чжан Чжи щит Дуаньвэня беспрестанно содрогался с пронзительным скрежетом. Отступая и парируя удары, Дуаньвэнь вскочил на прикрытый желтой соломенной циновкой гроб. Чжан Чжи последовал за ним. В этот момент я почувствовал, что поединок за печать военачальника вступил в завершающую фазу, потому что один из соперников уже стоит одной ногой в могиле.

Запрыгивая на гроб, Чжан Чжи на какой-то миг открылся, и Дуаньвэнь, сделав внезапный выпад, вонзил ему меч в горло. За торжествующим ревом Дуаньвэня было не слышно, как его меч с хлюпаньем погрузился в незащищенную плоть, и Чжан Чжи тут же рухнул. Его голова бессильно свесилась к внешней стенке гроба, а растерянный взгляд устремился в небо над садом. Из раны на шее фонтаном била кровь, она стекала на желтую циновку, а оттуда, капля за каплей, на траву. Со стороны рощицы раздались радостные крики Дуаньу и солдат с севера. Представление закончилось, и победу в нем одержал Дуаньвэнь.

От вида растекшейся лужицей на траве черной крови мне стало дурно, и я, отвернувшись, уставился на евнуха-распорядителя. Тот, держа высоко перед собой бронзовый ларец, подошел к Дуаньвэню и вручил ему печать военачальника со знаком Черной Пантеры. Теперь я уже вынужден был признать, что именно Дуаньвэню суждено возглавить поход на юг против отрядов Цзитяньхуэй. На то была воля Неба. Я мог распоряжаться жизнью и смертью своих министров и подданных, но не мог идти против воли Неба.