Тоби Литт - Песни мертвых детей

Почти месяц Пол просидел у себя в комнате. Он читал. Все подряд — про смерть и убийства. Отец отвез его в библиотеку в Мидфорде. Ночью мы отбивали морзянкой слова поддержки, а Пол лежал в кровати, вглядываясь в водянистые всплески света на потолке. «Остальные там, — думал он. — Остальные свободны. Я не сделал ничего плохого. Во всем виноват отец. Он ненавидит отца Эндрю, потому что тот лучший отец на свете. Поэтому он зовет его монстром. Фашистом. Эх, если бы отец Эндрю был и моим отцом. Жалко, что мы не братья и у нас разные отцы. Жалко, что мой отец не умер, как отец Мэтью».

Мать у Пола была доброй, впечатлительной и вечно заблуждавшейся женщиной — как все женщины. Обычно она смиренно соглашалась со всем, что говорил ее муж Конечно, в том не было бы ничего страшного, если бы отец Пола обзавелся правильными взглядами. Но он целые две недели даже слышать не хотел, чтобы Пол навестил Эндрю, или Питера, или хотя бы Мэтью. Мать Пола была слабой женщиной и дала себя уговорить. Но Полу все-таки удалось обратить ее слабость себе на пользу. Чем более несчастным он прикидывался, тем больше пугалась она и расстраивалась и тем больше желала обработать отца Пола. Она стала нашим тайным, невольным союзником. Она, конечно, не понимала ничего, но своим женским чутьем чуяла, что Полу нужно быть с нами. И потому беспрестанно зудела, что Полу требуется свежий воздух. И что ему нужно проводить время со сверстниками. И что он очень мрачный и подавленный. Она незаметно пыталась внушить отцу Пола мысль о том, что пора разрешить Полу выходить из дома без присмотра. Но отец Пола был кремень, с нечеловеческой жестокостью он заявил: раз сейчас каникулы и Пол сидит дома, то надо воспользоваться такой возможностью и проводить побольше времени всей семьей.

Крадучись спустившись по лестнице, Пол подслушивал разговор родителей, думавших, что он уже спит.

— Он должен сам выбирать себе друзей, — говорила мать.

— Ты знаешь, что мне не нравятся их ценности, он от них набирается бог знает чего. Все они в полном подчинении у папаши Эндрю. А этот человек обладает той самой извращенной логикой, которая так привлекает мальчишек в этом возрасте. Главное — физическая сила. И никакого сострадания. Никакой настоящей дружбы.

— А ты каким был в его возрасте?

— Надеюсь, не таким плохим. Вспомни, я ведь рос в приморском городе. И все время пропадал на рыбалке.

— Неужели ты не видишь, как он несчастен? Они же его друзья. Они были неразлучны все каникулы.

— Вот это меня и тревожит. Что будет дальше? Что, если ему втемяшится в голову, что университет ему ни к чему?

— Не рано ли об этом думать? Он ведь даже первые школьные экзамены еще не сдавал.

— Эти парни тянут его на дно. Все эти разговоры о войне. В любой момент он может сбежать и записаться в армию.

— Просто это такой период. Он его перерастет…

— Нет, как тебе нравится? Армия. Куда подевались все твои принципы?

— При чем тут принципы? Я его мать.

— Он буквально помешан на насилии. Меня это удручает. Со своими дружками они вечно бесятся, вечно невменяемые.

— А по-моему, ему нужно дать шанс. Разве его не достаточно наказали? В конце концов, он не сделал ничего плохого.

— Все дело в отношении. Ему требуется урок. Я пытался с ним поговорить, но он просто не слушает. Словно глохнет, как только я открываю рот.

Они посидели, упершись взглядами в кухонный стол, словно изучали карту мира.

Мать Пола заговорила первой:

— Боже, я жду не дождусь, когда он вырастет. С ним будет так интересно.

Они посмеялись, потом еще посмеялись, выпили вина, усмехнулись. А затем мать принялась целовать отца, и Пол, передернувшись от отвращения, поспешил наверх.

Когда Пол вернулся к нам, требовалось что-то сделать. Испытать его. Больше всего нас волновало, удалось ли отцу внушить ему свои идеи. Если так, то в минуту слабости он наверняка сломается и выдаст военную тайну. Хотя мы и не сомневались, что Пол не предал Команду, надо было дать ему понять, что случится, если он когда-нибудь проболтается. Мы быстро обсудили план действий: что, когда и где. Окончательное решение принял Эндрю, но никто из нас не возразил. Итак, у нас был план. Испытательный План. Разумеется, Пол не был тупицей и прекрасно понимал, что его ждет. Первое время он вел себя предельно осторожно. Пока мы шептались в Орлином гнезде, Пол все дергал, дергал и дергал свою болячку на правом локте. Он знал, что в любую минуту по сигналу Эндрю мы устроим ему пытку. А еще он знал, что если с готовностью согласится на пытку и даже не попробует сбежать, то мы наверняка решим, что он ведет себя слишком подозрительно.