Павел Пепперштейн - Предатель ада [сборник]

Чувствуя, как проступает легкий румянец на щеках его бледной доселе души, он прочитал и вторую книгу Лилли, посвященную воздействию ЛСД. Заинтересовавшись описанными в книге переживаниями, он решил раздобыть и попробовать ЛСД и вскоре осуществил свое намерение. Но вещество оказалось ему противопоказано, и через десять минут после приема препарата он умер.

Берег моря. Пустынный пляж. К морю подъезжает джип армии Израиля. За рулем девушка лет семнадцати в израильской военной форме, рядом с ней автомат «Узи». На смуглой щеке след от сажи. Девушка красивая, загорелая, с длинными кудрявыми волосами золотистого цвета. Смотрит на море. След от пуль на металле джипа. На кожаном сиденье следы крови. Девушка снимает с себя военную форму, бросая одежду на песок, отстегивает и бросает военный ремень, на котором висит боевой нож в специальных ножнах. Раздевшись донага, она заходит в море и плывет. Возвращается на пляж. Не одеваясь, подходит к джипу, достает сверток-рулон, запеленутый в белый шелк, извлекает большой израильский флаг на тонкой шелковой ткани. Далее девушка исполняет танец с израильским флагом. Картинка в духе Лени Риффеншталь. Красота сильных движений, развевающееся полотно флага со звездой Давида на фоне моря и неба. Звучит песня: «На большом воздушном шаре мандаринового цвета мы с тобой проводим это лето».

В возрасте 9-10 лет один бледный мальчик страдал чем-то вроде лунатизма (луна, впрочем, не играла в этом лунатизме никакой роли). В доме, где он жил, бурлила светская жизнь. Вечером родители дожидались, пока сын уснет, а потом уходили к друзьям. Примерно через час после их ухода ребенок просыпался. Слово «просыпался» следовало бы заключить в кавычки — он находился в сомнамбулическом состоянии. Прежде всего надо произнести слово «гул». Будто где-то рядом, за стеночкой, шумело многолюдное сборище и все там собравшиеся шушукались и галдели одновременно. Надо сказать, это было ощущение гнетущее, даже омерзительное. Гул наваливался на него, и он бродил в нем, как в лесу.

Завороженный гулом, он одевался, выходил из квартиры и, ничего в общем-то не соображая, точно приходил туда, где находились его родители. Все знали, что, когда в разгар веселья звенит дверной звонок, — это бледный мальчик. Как только он видел других людей и слышал их голоса, то немедленно возвращался в нормальное состояние. Гул исчезал, и, словно проснувшись во второй раз, он видел ласковые взгляды захмелевших взрослых, тянущиеся к нему сквозь нарядное стекло бокалов.

Все отмечали, что в сомнамбулическом состоянии он бывал неизменно одет с подчеркнутой аккуратностью.

Через некоторое время ребенок самостоятельно изобрел простой прием, избавивший его от ночных хождений. Засыпая, он оставлял у изголовья кровати радиоприемник, который негромко бормотал. Это периферийное струение звуков гарантировало малышу спокойный сон без приступов сомнамбулизма. Здесь играли свою роль трезвые и хорошо поставленные голоса радиодикторов.

Слушал он Би-би-си. В те времена по Би-би-си каждый вечер читали «Колымские рассказы» Шаламова.

Выслушав очередной «колымский рассказ», он засыпал. Это кажется странным. Описываемые в рассказах миры настолько чудовищны, что должны бы навевать кошмары. На деле они гарантировали их отсутствие. В этих леденящих повествованиях прятался транквилизатор. Ребенок засыпал, созерцая миры замерзания и истощения. Эти тексты замораживали и согревали одновременно. Они создавали оцепенение, которое переходило в глубокий сон, лишенный сновидений, сон беспробудный до самого жемчужного рассвета, когда можно тупым скотским остекленелым безразличием встретить бисерный ливень, упавший в сады. Как сказал поэт:

Эй, ливень! Слез не считаешь,

Как подгулявший богач не считает

горячие деньги.

Ведь разоришься! И холодною ясною лужей

Всласть отдохнешь на черной земле

нищеты и покоя.

Мальчик вырос, пережил нашествие инопланетян, ушел в Человеческое Сопротивление, партизанил, попал в плен. Оказался за полярным кругом, в лагере для пленных сопротивленцев, охраняемом инопланетянами.

Сегодня он ощущает голод и холод. Отряд крупных, сильных инопланетян, сплошь облитых серебристой чешуей (каждый — в три человеческих роста) бичами перегоняет толпу изможденных заключенных из одной долины в другую. Ночь. Снег хрустит под ногами. Лунатик поднимает глаза к небу. В небе луна.