Майкл Корда - Богатство

Если они собираются продолжать встречаться, решила она, нужно приложить усилия, чтобы заставить его изменить своим привычкам.

Она не подумала, что это будет трудно.

На здании не было никакой надписи. Оно казалось почти вызывающе анонимным. Распложенное напротив парка скульптур Музея Современного Искусства, сразу за углом от Университетского Клуба, оно являло собой один из последних и наиболее ценных образцов настоящих городских особняков, – пятиэтажное здание, в превосходной сохранности – из тех зданий, за снос которого любой подрядчик отдал бы свой глазной зуб. Полированные мраморные ступени вели к изукрашенному подъезду, каким толстосумы девятнадцатого века заявляли о своем богатстве – нимфы, дельфины и мускулистые боги верхом на конях карабкались вверх, дабы поддержать блистающий бронзовым орнаментом балдахин. Двери в стиле модерн были из кованого железа и светонепроницаемого стекла, и выглядели так, будто не предназначались для людей нормальных размеров.

С боковой стороны здания, на уровне улицы, была более скромная дверь. Джек проводил ее туда, открыл дверь и оставил в элегантно обставленном холле. Прямо перед ней был лифт. Она нажала кнопку и вошла. Лифт двинулся автоматически. На стене его висела картина Мондриана. Это в стиле Баннермэна, подумала она – он вешает в лифте такие картины, какие другие люди повесили бы над камином или в гостиной.

Дверь беззвучно открылась, и Алеса очутилась в помещении, скорее напоминающем современную гостиную, чем офис. Световые люки и скрытые светильники делали ее просторной, как оранжерея, хотя было в этой комнате нечто антисептическое, словно она была нежилой. Артур Баннермэн, улыбась, стоял у камина.

– Как любезно, что вы пришли, – сказал он, словно она была здесь по делам. Он, казалось, нервничал. В углу комнаты поблескивал хромом и стеклом передвижной столик. Баннермэн придвинул его и налил себе виски. Подумал, и щедро удвоил дозу. Для Алексы он открыл бутылку "перье". Неужто он потрудился приобрести запас для нее? – удивилась она. И не могла не заметить, что еще больше ему пришлось потрудиться, открывая бутылку. Казалось, подобных мелких обязанностей хозяина он лично не исполнял годами. Изодранную в клочья пробку он вытащил с видом человека, только что совершившего действия, потребовавшие исключительной ловкости.

– Здесь нет слуг, – пояснил он. – Не как на той проклятой квартире, где они вечно путаются под ногами. – Он сел на софу и похлопал по подушке, указывая, что ей следует сесть рядом с ним.

На серебряном подносе на стеклянном кофейном столике перед ними был сыр и крекеры. Баннермэн принялся тщательно перекладывать крекеры, словно хотел чем-то занять руки. Он не взял ни одного, и ей не предложил.

– Иногда людям нужно место… ну, чтобы отдохнуть, – сказал он.

– Я догадываюсь.

Он осторожно положил руку ей на колено.

– Здесь есть свои преимущества, – самодовольно заявил он. – Прекрасное, уединенное место, прямо в нижнем Манхэттене – и никто даже не знает, что оно сущестует.

– Я думала, что все это здание – офис.

– Все так думают, черт подери. В этом все дело. Даже большинство тех, кто здесь работают, не знают об этой квартире. А те, кто знают, считают, что она для приезжающих важных особ. Так оно и есть, более или менее. Здесь останавливаются разные люди, которые хотят избежать встречи с прессой. Чертовски полезная вещь, когда занимаешься политикой. Да и бизнесом, в наше время…

– Наверное…

– Без сомнения, – прогремел он, словно собирался продать ей квартиру. Он осушил бокал и бросил мрачный взгляд на сыр и крекеры. Рядом с серебряным подносом лежал ключ на золотой цепочке. – Не буду ходить вокруг да около, – наконец произнес он. – Я много думал о вас. – Пауза. – Знаете, вы дьявольски привлекательная женщина, – сказал он тоном, предполагавшим, что этот факт мог ускользнуть от ее внимания.

Что это такое с мужчинами? – спросила она себя. Они никогда не умеют правильно выбирать время. Прошлым вечером, на балу, она была бы более восприимчива – до того, как Баннермэн, так сказать, перевел ее на боковой путь, когда их фотографировали. Но сегодня он был чопорен и самоуверен, как на встрече директоров или финансовой конференции. Прошлым вечером она находила его привлекательным, несмотря на возраст, возможно даже – она вынуждена была признать – б л а г о д а р я возрасту. Но теперь это был просто знакомый образ – пожилой мужчина, приударяющий за молодой женщиной. Она уже проходила через это, чаще, чем могла припомнить, и ничего привлекательного в этом не видела.