Майкл Корда - Богатство

Она рассмеялась.

– Вчера вечером вы были великолепны.

– Правда? – Он явно был доволен комплиментом. – Очень давно никто не говорил мне ничего подобного. – Он прижал ее руку к теплой коже столешницы.

Алекса испытала что-то вроде удара электричества, такой, который можно получить, идя в холодный день по толстому ковру и задев выключатель. Она повернулась, чтобы взглянуть на Баннермэна. Выражение его лица было мрачным, как у человека, который только что после долгих размышлений принял серьезное решение, и отнюдь не счастлив от этого.

Она его понимала. Прошло много времени с тех пор, как она переживала подобный род влечения. Саймон монополизировал ее чувства долго после того, как им действительно было что чувствовать друг к другу. Она не знала, что сказать Баннермэну. Дело было не просто в разнице в их возрасте. Невозможно было забыть, что он – один из самых богатых и знаменитых людей в Америке, или не учитывать, что эти два обстоятельства будут подразумеваться при любых отношениях между ними.

Она гадала, что будет, если она его поцелует, но прежде, чем она сумела решиться, раздался негромкий стук в дверь, и дворецкий произнес. – Половина третьего, сэр.

– Черт! – Баннермэн отшатнулся от нее, словно был застигнут за чем-то постыдном. – О чем я говорил?

– Что вы не умеете ухаживать.

Он нетерпеливо мотнул головой.

– Нет, до того…

– Что вы ни с кем не встречаетесь.

– Верно. А следовало бы, знаете ли. Мне грозит опасность стать распроклятым отшельником. Беда в том, что большинство людей, которых я знаю, одной ногой в могиле. – Он махнул рукой в сторону камина, на полке которого были разложены приглашения. – Обеды, где вытягивают деньги на все, что угодно, от проклятой Республиканской партии до вдов и сирот…

Где-то в глубине квартиры внезапно раздались приглушенные голоса.

Баннермэн подошел к камину, и на миг Алексе почудилось, что он готов швырнуть приглашения в огонь.

– Их сюда положила моя секретарша, – сказал он. – Это ужасный мещанский обычай – раскладывать приглашения, как рождественские открытки, но таким образом она побуждает меня выходить в свет.

Он взял одну карточку, подержал ее на значительном расстоянии от глаз. Покачал головой с отвращением и полез в нагрудный карман за очками.

– Попечитель Рокфеллеровского института. Пятьсот долларов за место! Как вы думаете, что бы Рокфеллеры делали без чужих денег? Посвящается множественным склерозам. Половина общественной жизни в наши дни, кажется, вращается вокруг болезней. Метрополитен Музей… – Это приглашение он прочитал внимательней остальных. – Полагаю, туда можно пойти…

За дверью послышалось деликатное покашливанье.

– Пришел мистер Уолтер Ристон, сэр, – сказал дворецкий. – И несколько других джентльменов.

– Проклятые банкиры. Вели им подождать. – Он снова убрал очки в карман и вздохнул. – А я надеялся показать вам квартиру. Здесь много вещей, которые, уверен, вам бы понравились, – не то, что мои модернисты. К р а с и в ы х вещей, – фыркнул он, едва ли не с презрением. – Несколько отличных импрессионистов, прекрасная коллекция бронзы Дега. Неважно, в другой раз. Извините, что заговорил вас до смерти рассказами о своей проклятой семье. Вы – хорошая слушательница, и я воспользовался возможностью…

Ей показалось, что она упускает момент. Баннермэн снова разыгрывал экскурсовода, пытаясь, догадывалась она, поддержать дистанцию между ними.

– Нет, – сказала она. – То есть я, наверное, хорошая слушательница, но мне было действительно интересно.

– Вы говорите это не просто из вежливости?

– Я совсем не стараюсь быть вежливой. Честно.

– Вот как? – Он подвел ее к двери, затем остановился. – Значит, вас интересует семья Баннермэнов?

– Ну, она всех интересует, не так ли?

– Правда? Конечно, так. – Он взял ее за руку. – Если вы задержитесь на минутку, я покажу вам нечто гораздо более интересное, чем картины импрессионистов. – Он вынул из кармана связку ключей и отпер дверь. – Прошу вас.

– Я бы не хотела, чтобы вы из-за меня заставляли ждать мистера Ристона…

– Черт с ним, с Ристоном! Всем банкирам нужно знать, как говорить "нет" тем, кто просят займы. Теперь же все они говорят "да" каждому проклятому мелкому диктатору Третьего мира. Попомните мои слова, они еще приведут экономику к полному краху. Эти парни, Ристон и Дэвид Рокфеллер, причинили гораздо больше вреда, чем Маркс и Энгельс…– Он включил свет. – Вот! Что вы скажете?