Майкл Корда - Богатство

С любовью, Артур.

Р.S. Если возникнут какие-то неприятности с Робертом, немедленно пойди к Бакстеру Троубриджу – но только в случае реальных трудностей. Он объяснит.

ААБ"

Она немного подержала письмо, затем подвинула его Стерну, Который медленно прочел его, хмурясь, будто расшифровывал некий древний язык.

– У него всегда был такой почерк? – спросил он. – Очень трудно разобрать. -Обычно н е м н о г о яснее. Но не очень. Знаете, он от природы левша, и его мать приложила все усилия, чтоб он выучился писать правой рукой. Поэтому он всегда принуждал себя к этому. Наверное, оттого его почерк выглядит так странно. -Типичная для Баннермэнов история. Никогда не следуй природе. Если можно, я бы хотел получить еще несколько образцов его почерка. -Уверена, что смогу их найти, но зачем? -Противная сторона может попытаться доказать, что любое ухудшение его почерка есть следствие ослабления его рассудка – что он был в замешательства, или болен, или пьян, или может, даже получил микроинсульт, когда писал новое завещание – кто знает?

Она была потрясена.

– Но это неправда! -Правда – это не довод. Важно то, что можно д о к а з а т ь. Позвольте мне говорить прямо. Судьья займет крайне скептическую позицию в отношении умственного состояния мужчины на шестьдесят пятом году, который женится на молодой девушке и в последнюю минуту черкает незаверенное нотариусом завещание, решительно меняющее судьбу огромного богатства. Нам нужно доказать, что он был в здравом уме и твердой памяти – короче, что он действовал сознательно. Он упоминает другое письмо, которое собирается написать и предположительно положить для вас в сейф. По вашему мнению, он написал это письмо?

На миг она задумалась.

– Не знаю… Должно быть, у него не было времени…– Она ощутила внезапную ошеломляющую печаль. -Разумеется. – Стерн сочувственно кивнул.

Она вцепилась в письмо Артурв, не желая расставаться с ним.

– Мне нужно забрать письмо,– сказал Стерн.

Алекса искоса посмотрела на него.

– А что, если я порву его? И завещание? -Не думаю, что это следует делать. И не думаю, что вы это сделаете. Вы можете отстраниться от всего, и я верю, что вам этого хочется. О да, дорогая, вы убедили м е н я, а я не тот человек, кого легко убедить. Я понимаю ваши чувства. Это тяжкая ноша, без всякой перспективы и с малой отдачей, и вы ничего не выиграете, кроме груды денег, которых вы в действительности не хотите – гораздо больше денег, чем кому-либо нужно, или может доставить радость. Но он хотел, чтоб вы их приняли. Это была, не побоюсь быть велеречивым, его последняя воля, насколько мы можем определить. Если он не страдал умственным расстройством – а вы уверяете, что нет – не думайте, что можете это игнорировать. Вы не можете просто притвориться, что он никогда не писал письма, которое вы держите, ни завещания. А раз так, то рано или поздно, вы горько пожалеете. В любом случае, даже если мы все сожжем, вам все равно предстоит борьба не на жизнь, а на смерть.

Он откинулся в кресле и прикрыл глаза.

– "Закон об имуществе, денежном обеспечении и трестах, 5 -1,1. При отсутствии предварительного соглашения между супругами, тот из супругов, кто здравствует, наследует из состояния усопшего, если это не оговорено завещанием, ту минимальную часть, которая оговорена законом." – Он перевел дыхание. – Это в современной терминологии то, что ранее в гражданском праве называлось "вдовья доля". Если отбросить юридическую шелуху, то, по законам штата Нью-Йорк, когда у усопшего имеются здравствующие дети, – как в данном случае, – то здравствующая супруга наследует половину чистого состояния. Поэтому, даже если вы решите порвать завещание, чего я вам, как представитель закона, не позволю, потому что это уголовное преступление, вам все равно полагается половина чистого состояния, и вы можете быть чертовски уверены, что Баннермэны станут жестоко за него сражаться.

Она протянула ему письмо.

– У меня нет выбора. Я дала слово Артуру. -Вот именно. Видите ли, завещание не имеет значения. Да, они его опротестуют. Я бы опротестовал, если бы представлял другую сторону. Они постараются доказать, что это подделка, или что он был не в здравом уме, что в итоге, все равно. Но важно, д е й с т в и т е л ь н о важно свидетельство о браке. Это единственный здесь документ, имеющий цену. Это пропуск к половине состояния, если вы не хотите получить все. Если они будут что-то опровергать, так это брак. Потому что, если он не законен, вам не причитается ничего. -Он совершенно законен. Мы поженились перед судьей. -Да, согласен, это отрицать будет трудно. Остается, конечно, вопрос добровольности. Старик, молодая женщина, он, возможно, слегка в маразме, она воспользовалась ситуацией, и заставила его жениться, хотя он вовсе не хотел – он, вероятно, не сознавал, что делает… -Ничего такого не было! -Я просто смотрю с противоположной точки зрения. Это чертовски удачная тактика, есть полно прецедентов, но я думаю, что им понадобится много времени, чтоб это доказать. Они, однако, попытаются – бьюсь об заклад. Может, де Витт и тупица, но Букер нет. Нам лучше найти свидетелей, которые подтвердят ясность рассудка Баннермэна, его привязанность к вам, и так далее. -Брак – это была е г о идея. Не уверена, что я этого хотела. -Прекрасно! Вот так и следует говорить. Он был вдовцом, верно? Здесь нет проблем. Вы раньше были замужем? -Нет, конечно, нет!