Элена Ферранте - История о пропавшем ребенке [litres]

Стояла удушливая жара. Родственники Кармен жили в пригороде, и я с трудом отыскала нужный дом. Мне открыла толстая тетка, сказавшая, что Кармен уехала в Неаполь. Я ей не поверила, но молча развернулась. Имма капризничала; мы прошли пешком не больше ста метров, но она ныла, что устала. Мы повернули за угол дома, направляясь к машине, и тут же наткнулись на Кармен, нагруженную сумками. Увидев меня, она расплакалась. Я обняла ее, Имма тоже бросилась к ней обниматься. Мы зашли в бар, сели в темном углу, я выдала дочке кукол и велела играть тихо, после чего попросила Кармен объяснить мне, что случилось. Она подтвердила слова Лилы: ее заставили подать на меня заявление в суд. Марчелло предъявил ей доказательства того, что знает, где скрывается Паскуале.

– Неужели это правда?

– Правда.

– А сама-то ты знаешь, где он прячется?

Она поколебалась, но кивнула.

– Они сказали, что убьют его, если я ослушаюсь.

Я стала ее успокаивать. Если бы Солара действительно знали, где находится человек, которого они считают убийцей своей матери, давно бы его уничтожили.

– Значит, думаешь, они не знают?

– Конечно нет. Но тебе все равно придется сделать кое-что ради брата.

– Что?

Я сказала ей, что, если она хочет спасти брату жизнь, ей придется сдать его полиции.

Она оцепенела. Я убеждала ее, что это единственный способ защитить Паскуале от Солара. Но все было бесполезно. Мое предложение звучало для нее страшнейшим из предательств, куда страшнее ее собственного.

– Тогда ты так и останешься у них в руках, – сказала я. – Подать на меня в суд они тебе уже приказали, прикажут и еще что-нибудь.

– Я же его сестра! – восклицала она.

– Забудь про сестринскую любовь. Пока что она навредила мне, не спасла его и вот-вот погубит тебя.

Она не слушала никаких доводов. Хуже того, чем дольше мы разговаривали, тем больше я сомневалась, что предлагаю правильное решение. Кармен снова разрыдалась: она убивалась из-за того, как поступила со мной, просила прощения и ужасалась тому, что сделают с ее братом. Я вспомнила, какой она была в детстве: кто бы мог подумать, что эта девочка способна на такую привязанность к близкому человеку. Я собралась уходить, потому что мне нечем было ее утешить, Имма вспотела, я боялась, что она опять заболеет, да и вообще я уже сама не понимала, чего добиваюсь от Кармен. Чтобы она после стольких лет перестала помогать Паскуале? Но откуда мне знать, что это наилучший выход? Почему я решила, что она предпочтет закон родному брату? С какой стати? Может, я просто хотела, чтобы она забрала свое заявление?

– Делай как считаешь нужным, но помни, что бы ни случилось, я на тебя зла не держу, – сказала я.

В глазах Кармен вспыхнули сердитые искры.

– А с чего бы тебе держать на меня зло? Тебе-то чего? Красуешься себе в журналах, делаешь себе рекламу – больше книжек продашь! Нет уж, Лену, не будет по-твоему! Это ж надо было придумать! Сдать Паскуале полиции! Как у тебя только язык повернулся?

Я ушла расстроенная. На обратном пути я пришла к выводу, что напрасно к ней ездила. Я так и видела, как она бежит к Солара, рассказывает им о моем визите, а они, успев прочитать статью в «Коррьере», заставляют ее предпринять против меня еще что-нибудь.

Несколько дней я ждала новых неприятностей, но ничего не происходило. Статья наделала много шума, ее перепечатали неаполитанские газеты, снабдив комментариями; незнакомые люди звонили мне, говоря слова поддержки, писали письма. Шли недели, и я свыклась с мыслью, что предстану перед судом. Я выяснила, что многие мои коллеги испытали это на себе, и некоторым из них пришлось гораздо хуже, чем мне. От тягостных мыслей меня отвлекали повседневные заботы. Некоторое время я старалась не видеться с Лилой, не желая, чтобы она подтолкнула меня к очередному неверному шагу.

Книга по-прежнему хорошо продавалась. В августе я увезла детей в Санта-Мария-ди-Кастеллабате. Лила с Энцо тоже собирались снять домик на море, но закрутились на работе и никуда не поехали, а Тину, разумеется, отправили со мной. Среди бесчисленных забот того лета (одной что-то надо, другая плачет, эти ссорятся, а еще надо в магазин и готовить еду) моим единственным удовольствием было встретить на пляже пару отдыхающих под зонтиками с моей книгой в руках.

Осенью дела пошли еще лучше; я выиграла престижную премию с солидным денежным вознаграждением. Я чувствовала себя талантливой и преуспевающей, да и материально все крепче стояла на ногах. Но радости и восторга первых недель после выхода книги я больше не испытывала.