Сергей Есин - Твербуль, или Логово вымысла

Стол в стол рядом со Светланой Викторовной сидит другая замечательная дама, декан Мария Валерьевна. Эта дама, не без основания, претендует на титул самой красивой женщины Литинститута. Вместе они ведут нескончаемую борьбу с физруком Виктором Андреевичем Тычининым. Тот многие годы безуспешно пытается выправить осанку печальных литературных дев, для чего развешивает в кривоколенном коридоре списки спортивных должниц. Но за несдачу зачета по физкультуре еще никого из Лита не исключали, и дамы не могут простить ему такую настырность, видя в ней пренебрежение к женской исключительности. В коллективе всегда важно против кого-нибудь объединиться: это так сближает. Именно этой непримиримой борьбой обе войдут в историю института. Красная и Белая розы!

Тяжелые коробки с молоком Саня, Витек и Володя ставят в деканате в некую нишу, образованную дверной аркой, проход через которую в соседнюю комнату давно заделан. Плоские коробки, поставленные одна на другую, напоминали бы собой крепостную кладку, если бы не прикрывались легкой и игривой материей, дабы не вызывать у студентов неправомерного аппетита. Саня чуял кожей, что Володя и Витек синхронно пребывают в сожалении, что в руках у них не по ящику с апельсинами, который можно было бы уронить уголком на пол и в суматохе сбора выкатившихся фруктов умыкнуть в карман две-три штуки. Молоко не апельсины, пакетики далеко не откатятся, все останутся на виду. А Светлана Викторовна зорко глядит и за ребятами.

Саня, прижимая свою ношу к животу, не отрывает глаз от Марии Валерьевны. Какая же сочная и аппетитная женщина. Кожа белая, ручки ухоженные, одета всегда стильно. Саня видел, конечно, разных дам, особенно когда раздевался на сцене женского клуба. Там массивные тетки совали ему в плавки долларовые бумажки. И ничего - не действовало, желания пойти на дорогостоящий контакт не было. А вот у таких ученых, умных и красивых женщин незабываемая стать. Фривольные видения наполнили Санину голову, и он на всякий случай отвернулся. Вызвал в сознании сдерживающие, строго "учебные" картины. Например, как ловко эта статная красавица расставляет на классной доске старославянские еры и яти. Мел крошится под решительной рукой, меловое облако курится... Эх, наука, как много здесь надо знать и помнить! И как же препы тиранят и мучают будущих писателей каверзными вопросами. Ребята творцами хотят стать, а не библиографами и бухгалтерами. Толстой и Шолохов, небось, практическую стилистику и языкознание не изучали. Какой же крохобор создавал такие учебные планы? Зачем будущему писателю старославянский язык? Про запас, чтобы было? Эйнштейн не запоминал физических формул, поскольку под руками имел нужные справочники. Ладно бы читали лекции для расширения кругозора, так нет - выучивать заставляют! У Сани же голова совсем по-иному устроена: он другое запоминает. Когда вышел сборник Мандельштама "Камень"? Когда, когда, я что, провизор?..

После того как два раза подряд Саня не сдал старославянский, он решил переговорить с деканом. Готовясь к разговору, подобрал ударную цитатку из английского классика. Ну и что? Он декламирует: "У меня давно сформировалось убеждение, что отсутствие памяти (справочной, энциклопедической, которой обладают хорошие преподаватели) есть величайшее благо для создания художественных произведений...", но на одном дыхании цитатку тогда не закончил. Прекрасная, как роза, декан полоснула недоучившегося студента голубым, словно весенняя молния, взглядом. Дескать, знаем, знаем мы эти концепции, какие студентами выдумываются, чтобы оправдать безделье. Пришлось колоться, откуда взято это миленькое соображение, доведенное до не очень приятного для профессоров высшей школы вывода, поскольку отсутствие этой самой энциклопедической памяти, на взгляд англичанина, "одна из самых существенных причин, почему из высокоинтеллектуальных университетских преподавателей, да и из ученых редко получаются приличные писатели". Произнес это Саня и - похолодел, вспомнив не ко времени, как однажды декан ответила студенту, похвалявшемуся публикацией в толстом журнале: "Я сама член Союза писателей". Впрочем, чем сейчас члены многочисленных союзов отличаются от пишущих, но не входящих ни в какой из союзов? Членов тысячи, а настоящих писателей - единицы... Слава Богу, обошлось тогда: деканшу английский намек не смутил.

Эти не относящиеся к сегодняшнему тревожному дню воспоминания хоть на малое время отвлекли Саню от мыслей о караульной будке, где томилась его ненаглядная и куда он всей душою рвался. Но разве от Пузыря убережешься? Оказалось, надо еще помочь Витьку и Володе перенести списанные в библиотеке книги на склад. Саня, правда, попытался отмазаться, деликатно указав Пузырю, что плевать на безопасность чревато: