Александр Образцов - 9 1/2 рассказов для Дженнифер Лопес

«Да как же это? Зачем они это построили? Я же так любил старые бревенчатые дома с узорчатыми наличниками, деревянные тротуары, старый рынок с пыльной площадью! Зачем мне центральная площадь с панельными голыми домами, похожими на ободранных животных?!» — вскричал Альберт про себя.

— Где-то здесь, по идее, — сказал он Кореноеву. — В центре.

Они вошли в гостиницу «Зея». Альберт прикинул возраст администраторши да! Не она ли взлетала под баскетбольным щитом в начале шестидесятых, перепрыгивая неуклюжих подруг? Не она ли танцевала с Альбертом в тот вечер в парке ДОСА, после чего за ним гнались знакомые хулиганы из Северного городка, и его отбил Рекалов с друзьями. Не она ли… Альберт с любовью заглянул в ее глаза.

— Нет воды, мальчики, — сказала администраторша, по-своему истолковывая взгляд Альберта, — кончилась.

— Это еще как? — солидно сказал Кореноев. — Впервые слышу.

— В гостинице нет воды, — с уважением посмотрев на солидного Кореноева, пояснила администраторша. — Нет. Кончилась. Сегодня выехал последний гость.

— Да нам вода и необязательна, — сказал Альберт. — Нам только переспать.

— Вы понимаете… — начала администраторша, но Кореноев не дал ей продолжить относительно русского языка и бросил:

— Ясно. Что тут понимать. Нет воды — и нет вопросов. Но куда же все-таки податься командированному человеку?

— Ну… есть здесь недалеко ведомственная гостиница, — продолжала уважать Кореноева администраторша, — от комбината «Амурзолото»…

— О! Да я ее прекрасно знаю! — Альберт с новой волной любви и благодарности заглянул в ее глаза. — Это через улицу, да? Во дворе? Там еще такое симпатичное крылечко в тени деревьев?

— Вы дадите мне закончить? — Нет, не привыкла она еще со школы уважать таких людей, как Альберт. Таких вертлявых, недостаточно выбритых, на которых невозможно опереться — с ними даже под руку ходить опасно, того и гляди, взбрыкнет ногами и полезет по воздуху, как по стенке. А кому интересно идти с мужчиной, который неизвестно чего хочет? Который — неизвестно даже, хочет ли тебя? Поэтому администраторша переводит взгляд на Кореноева и продолжает: — Но там есть один нюанс… — когда-то ей так понравилось это слово, один гость из Москвы говорил ей: «Нюванс», что она сама не заметила, как оно стало ее личным, мощным словом, — приехал один высокий человек из области на посевную и туда поселился. Обычно мы для них держим «люкс», но у нас кончилась вода, и он переехал к ним.

— Понятно, — сказал Кореноев, выжидательно глядя на нее.

— И он там сейчас живет один. А на праздники он, видимо, поедет домой, в Благовещенск.

Альберт перевел взгляд на Кореноева и с удовольствием отметил, что на того произвела впечатление тонкость поведения администраторши и человека из Благовещенска.

— Вспомнил! — сказал вдруг Альберт. — Ваша фамилия — Ксендзенская, звать Наташа. Вы в девятой школе учились.

Настала пора удивляться администраторше.

— Н-не помню… — сказала она, внимательно оглядев Альберта.

— Еще бы! Через двадцать с лишним лет! — воскликнул Альберт, почему-то радуясь происшедшим в нем переменам. — Я же двадцать вторую заканчивал! Альберт Тулупов!

— Тулупов… — повторила администраторша, постукивая шариковой ручкой по конторке. — Тулупов… С Мухинской?

— Конечно! А мои родители вышли на пенсию и переехали на запад! В Смоленск!

— Поменялись? — недоверчиво спросила Ксендзенская.

— Ну да! Пятнадцать лет назад.

— Прямой обмен?

— Нет. Сначала они поменялись на Чимкент, с одним корейцем. Потом переехали в Запорожье. А уже потом, десять лет назад, в Смоленск.

— Без доплаты? — Наташа никак не могла поверить Альберту. Как будто только после выяснения окончательных условий обмена можно будет при-знать и самого Альберта.

— Без, — Альберт был удивлен: как можно за Свободный еще и доплату требовать?

— А вы… — уже значительно внимательнее посмотрела на него администраторша.

— А я в Ленинграде живу. Это под Смоленском, — пошутил Альберт. — Ну, какое это имеет значение?! — вдруг с вырвавшимся рыданием воскликнул он, уже как бы имея право на рыдание, заслужив его для себя в глазах Кореноева тем, что — не самозванец какой-то, а действительно местный, признанный, имеющий биографию. И тут он вспомнил, что с этой Наташей он целовался после первого курса, у ее дома на Торговой, в июле, после дождя, во втором часу ночи, и он посмотрел на ее губы, теперь уже бледные… Она, видимо, также вспомнила этот случай и поджала их.