Нурбей Гулиа - Приватная жизнь профессора механики

В таком карикатурном виде я и появлялся перед Мониной гостьей. Та, конечно, хваталась за сердце - видимо, Моня всё-таки сообщал гостье, что её приводят для знакомства с другом-спортсменом, молодым и красивым. Перед ней же представал толстый стареющий джентльмен с оттопыренным задом и толстым брюшком, причём уже в ночном колпаке.

Но если гостья даже после такого знакомства сразу же не убегала, я демонстративно выдёргивал подушки и снимал колпак. Гостья была счастлива от такого преображения и уже точно оставалась на ночь. Однако, желая сохранить семью и оградить молодую жену от явного разврата, я всё-таки уговорил Моню больше не приводить для меня дамочек. А для себя он и не хотел никого, потому, что любил Олю. Вот так мы и жили. Одно могу сказать - Тамар среди этих дамочек не было, ибо я вел строгий учет женщинам с этим роковым для меня именем.

Между тем, в мае месяце у меня произошла встреча, сыгравшая решающую роль в моей жизни. Я всегда хотел иметь дома кошку, особенно сиамскую, просто мечтал об этом. Но куда бы я её раньше привёл? В общежитие - нельзя. К Тамаре Фёдоровне - тоже. А в моей квартире в Курске было не до этого - или скандалы, или пьянки, или криминальный интим. Наконец-то я заимел большую квартиру, и настала пора заводить кошку.

В ИМАШе в соседней лаборатории работала женщина по имени Инна. Она общалась с Лорой и часто заходила в комнату, где бывал я. И когда речь зашла о кошке, Инна сообщила что, у её подруги Тамары (меня насторожило это имя и, как оказалось, не зря!), как раз имеется породистая сиамская кошка. Кошку эту оставила Тамаре её подруга, надолго уехавшая за рубеж работать. А создание это (имеется в виду кошка) беспокойное, за ней требуется тщательный уход. И Тамара хотела бы передать её ещё кому-нибудь 'в хорошие руки'. Инна созвонилась с Тамарой, которая работала в Президиуме Академии Наук СССР, и после работы мы пошли на встречу с ней. По дороге Инна рассказывала:

- Ты не думай, что если Тамара работает в таком месте, то она - академик или другой большой начальник. Она - сотрудница библиотеки, получает очень мало, живёт с дочкой, и на кошку у неё денег не хватает. Правда, дочка живёт у бабушки, а с мужем Тамара в разводе, так что тут у тебя может быть личный интерес и помимо кошки!

Инна рассказала, что Тамара по национальности болгарка, так как отец её болгарин, хотя и москвич. Он тоже в разводе с матерью Тамары, в общем, коллектив в её семье - женский.

Тут мы подошли к станции метро 'Ленинский проспект', и у входа я увидел худенькую, небольшого роста девушку - смуглую, с тёмными волосами и глазами. 'Точно - болгарка!' - подумал я и оказался прав - это действительно была Тамара. Губы у неё были полные, яркие, а форма глаз - 'а ля Людовик 14'. То есть такая, когда у носа углы глаз приподняты, а у висков - опущены, иными словами 'раскосые наоборот'.

Эта 'мышка' подошла к нам и тоненьким детским голоском поздоровалась.

- Оля выглядит школьницей, но хоть голос имеет низкий, - подумал я, - а у этой, что внешность, что голос - начальная школа. И как такая может ещё и дочку иметь, непонятно! Мы пошли по улице Вавилова и скоро подошли к дому Тамары. Жила она на четвёртом этаже, лифта не было, потолки высоченные - аж запыхались, пока поднялись.

По дороге мы с Инной зашли в магазин и я, по её совету, купил бутылку марочного коньяка. 'Тамара пьёт только хорошие коньяки!' - предупредила Инна.

Квартира оказалась коммунальной. Тамара жила ближе всех к входной двери, её комната стеной выходила на лестничную клетку. Обстановка в комнате напомнила мне былую комнату Оли на Таганке. Присутствовал, правда, шкаф с дверцей, выпадающей каждый раз, когда его открывали.

Нас встретила красивая сиамская кошка; она промяукала пару раз басом и лениво пошла к кормушке, где лежало несколько небольших нетронутых рыбин. Кошка тосковала по хозяйке, почти не ела и вела себя беспокойно. Звали кошку Мелиской.

Животное мне понравилось, и мы решили 'отметить' его передачу мне. Открыли коньяк, разлили по стаканам, а закусывать: оказалось нечем. Не было даже кусочка хлеба или рафинада. Тамара стала отбирать рыбу у Мелиски, но кошка возражала.

'Ни сам - гам, ни людям не дам!' - кошка шипела, царапалась, но свою рыбу не отдавала. Насилу отобрали, и Тамара быстро отварила её. А я держал кошку на руках и уговаривал её успокоиться. Рыба-то всё равно останется здесь, когда сама Мелиска уедет со мной. Так что зря она борется за свою еду. Но кошка царапалась и покусывала меня за руку.